Почему на «вы»? А фиг его знает, пусть ей будет приятно!

* * *

— Дайте мне две минуты, — попросил Миша.

И правда, словно спартанец, он принял душ за пару мгновений, и пришёл на кухню в чистой футболке и джинсах. Босиком… Свежий, с румянцем во всю щёку, как у деревенских мальчишек. Мне очень хотелось спросить, где он был, но это выходило за рамки деловых отношений.

Пряча смущение, я подскочила — включить уже остывший чайник, ведь Миша любит горячий — чтобы аж обжигал. Мой самый красивый на свете босс оказался рядом, в полуметре. Меня чуть не снесло от волнения, а он, как ни в чём не бывало, достал с полки симпатичную баночку, показал мне:

— Варенье. Вишня, клубника и миндаль. Средиземноморское. Хотите попробовать?

— Да…

— Тут ещё есть фиги с грецким орехом; персик, абрикос и дыня; ягодное «Комптес де Провенсе[30]» — неуклюже прочитал он.

А меня впервые в жизни не покорёжило от искажения французских слов. Наоборот, это показалось милым, и я не стала поправлять. Миша добавил:

— Есть ещё, конечно, луковое варенье, но оно больше не к чаю, а к фуа-гра. Я просил горничную купить, не уверен, не забыла ли. — Он отошёл к холодильнику, распахнул дверцу и удовлетворённо сообщил: — Не забыла. Хотите?

— Нет, — улыбнулась я. — Ведь ночь.

— А и правда. — Он поставил баночку с небюджетным лакомством обратно. — А ещё шоколад есть. Всякий разный. Не смущайтесь. Считайте, что это мини-бар в гостинице!

— Спасибо, — я всё равно смутилась и даже рассердилась на себя: ну зачем я смотрю на него, как заворожённая?! — Что-нибудь выяснилось про переговоры завтра?

— Нет, с утра пришлют адженду, — ответил он и сел. — Но всё точно начнётся не спозаранку, так что успеем выспаться.

— Зачем же мы приехали раньше? — я налила ему чаю, почти как в офисе. Только мне отчаянно не хватало строгого галстука на нём, пиджака и… ботинок. Зачем он босиком? И ступни красивые, с ровными пальцами… Футболка обтягивала его плечи, обнажая рельефные руки, открывая взгляду плечи, как у пловца, широкую грудь — всё, что совсем не бросалось в глаза в деловом костюме.

— Для аклиматизации, — спокойно ответил Миша и подтянул к себе чашку. — И потом на понедельник не было нормальных рейсов, вы же знаете.

Нет, я ничего не знаю. Да мне как-то и вариантов не предлагалось для рассмотрения. Я села напротив, выстукивая телефонограммы своему размякшему мозгу: он — директор, начальник, удав… Но судя по ответным ударам сердца, это не очень помогало. Я сказала себе:

«Всё! Допиваю чай и иду спать. Не пропал, вернулся, не рычит, значит, можно расслабиться и просто заснуть. А то на переговорах красавица-переводчица будет синюшной и вялой, как протухшая рыба на солнце».

Миша подвинул ко мне раскрытую баночку и протянул чайную ложку.

— Пробуйте.

— Прямо из банки? — удивилась я.

— Почему нет? — он пожал плечами. — Тут главное, вкусно или нет.

Я зачерпнула краешком ложки тёмно-красного конфитюра. Миша придвинулся ближе, с другой ложкой и стулом.

— Я тоже, если вы не против.

— Конечно. — Я уткнулась глазами в свой чай.

Глупо было возражать. Но, наверное, жаль, что у меня не получилось просто заснуть, вместо того, чтобы дожидаться и увидеть его, ведь «утро вечера мудренее». А так глупость отчаянная, особенно после того, что у нас было в машине и потом. И вот мы просто сидим за овальным столом и между нами баночка конфитюра. В окна подглядывает Эйфелева башня и словно смеётся над нами. Он сдержан, я напряжена. Правда, я не умею долго оставаться в напряжении, есть в этом что-то неестественное. Даже для двух взрослых людей, которые друг друга поцеловали. Начальник и подчинённая — Боже, какое дурацкое словосочетание, опошленное тысячами историй, в одну из которых я чуть не попала! Ведь фу! Срочно захотелось уволиться, чтобы избавиться от этой запутанности. Сердце ёкнуло: а вдруг я его потом больше никогда не увижу?!