Бессердечно влюбленный - Маргарита Ардо (2019)

— Сейчас не пишется.

— У тебя что-то случилось? — обеспокоилась мама.

— Нет, я в Париже. Но не волнуйся, через What's Up звонки бесплатные.

— Даже если и не бесплатные! — возмутилась мама. — Ты почему секретничаешь? И голос грустный. Викуля, ты не темнишь? Маме всё надо говорить, особенно если прёшь за тридевять земель!

— Всё нормально, мамуль, я просто устала.

— А как ты в Париже оказалась, любимая моя писательница?

— В командировке, я тут немножко подработать решила. Официально.

— Вот жеж! А маме сказать?

— Прости, у тебя ведь и своих дел хватает.

— Это верно. Сегодня из пруда вылавливали карпов кои, заморозки обещали. Я сама пробовала-пробовала, уплывают, гады. Ваня пришёл, я пожаловалась, а он говорит: «Помогу тебе их поймать!» Что ты думаешь, эти гаврики и от него красными хвостами — фьють-фьють, уплывают, дуньки! Говорю Ване: да ладно, а он — нет уж, если я решил, то поймаю, давай с двух концов. И поймали в три секунды! Вот что значит намерение! Пока в ванну запустила, аквариум с чердака надо притащить.

Я улыбнулась: у мамы всегда суета сует, но она живёт интересно. У неё не просто сад, а фито: с дорожками в виде дерева, с табличками, с диковинными растениями. И цветы до поздней осени, как у феи в «Снежной королеве» растут кустами и ковровыми клумбами, вьются над арками, склоняют головки навстречу закату. Сейчас, наверное, полно дубков всех оттенков, бархатцы ещё не отцвели, и лунтики… А еще под деревцами то там, то тут притаились фигурки, мама их со всей России везёт, создавая свой маленький сказочный рай, и вкалывая адски.

— После Парижа приезжай ко мне, — сказала бодро и по-деловому мама, как всегда. — Столько поздних яблок в этом году — вместе сока надавим. На кизил ты не успела, зато фундук ещё не весь собрали и грецкие орехи!

— Хорошо, мамуль. — Захотелось уже сразу к ней, обнять, прилабуниться по-детски — к доброй и тёплой, к любимой.

От её простых забот и голоса у меня в душе воцарилась благость, но я подумала о Мише, и мигом стало ещё грустнее. За него. Мы распрощались с мамой, я ей ни в чём не призналась — точно скажет, что я — дунька и будет двадцать пять тысяч раз права!

Я написала в Фейсбуке Дахе, что я Париже, и адрес на всякий случай. «Я на переговоры приехала с Михаилом, постараюсь вырваться и увидеть тебя». От Дахи пришли восторги и вау, она засыпала меня вопросами и предложениями о том, как бы нам встретиться. Я снова подумала о Мише.

Потом переоделась в домашние штанишки и тунику — совсем простые, кремовые, мягкие. Заплела косу. Вышла осторожно из комнаты. В квартире было пусто, темно и холодно. Как обычно, все окна раскрыты, двери тоже. Приняла душ. Нашла утюг. Подготовила на завтра вещи к переговорам. Ведь они же будут.

Мне не спалось. Уже час ночи. Куда пропал Миша? Стало тревожно.

Я лежала и смотрела на телефон. Два часа ночи. Два тридцать. Он не вернулся. Сердце билось в беспокойстве за него, и поцелуи казались такими далёкими, прошлыми. В настоящем осталась лишь тревога и сожаление. Вино выветрилось, но во рту совсем пересохло. Я встала с кровати. На кухне нашёлся электрический чайник и несколько сортов чая. Чёрного, как он любит. Пуэр? Надо же… Я заварила его. Села на один из стульев у овального стола, будто материализованного с иллюстрации совершенной кухни, и стала ждать.

Вдруг послышался звук ключей в двери. Моё сердце подпрыгнуло. Ну, и пусть будет удавом. Пусть рычит и дуется. Главное — пришёл!

Миша появился в арке, ведущей на кухню. С влажными волосами, в спортивном костюме и кроссовках. Абсолютно трезвый. Сдержанный, но не удав. Я обрадовалась и напряглась. Миша взглянул на меня, опёрся рукой о притолоку и произнёс:

— Поздно, вы не спите. Что ж, это хорошо. Я хотел вас поблагодарить, мы действительно приехали работать. А я не вовремя забылся.

Я пожала плечами, не зная, что ответить, а Михаилу это было и не нужно, он сам сказал: