Бессердечно влюбленный - Маргарита Ардо (2019)

— Прекратите! — запротестовала я. — Нельзя же так сразу ломать все шаблоны!

— Тебе можно, а мне нельзя? — усмехнулся он и взял меня за руку.

Горячий. Что он делает с моими пальцами?! В голове оседал туман, в теле — жар, потому что в его прикосновениях было столько чувственности, сколько с иными и в сексе не случается.

— Я не… — попыталась возразить я.

— Ты — «да», — кивнул он.

— А мы на «ты»? — моргнула я.

— Давно.

Он продолжает говорить цитатами из советских фильмов?

— «Ирония судьбы»?

— Можно и так сказать. Ты не можешь оставаться без туфель.

— У меня есть другие…

— Не важно.

Несколько мгновений молчания, и ещё сильней закружилась голова, я забрала свою руку. Он поймал её снова.

— Это неловко, — выдохнула я.

— Ты первая начала.

— Я не…

— Ты — «да».

И вот как с ним разговаривать? Особенно если мысли путаются то ли от вина, то ли от неожиданности, то ли от ласк его пальцев, изучающих мою ладонь.

Не прошло и пяти минут, как наш автомобиль остановился у тёмно-синего квадрата бутика с жёлтым светом изнутри. Над дверью вывеска: «Christian Louboutin». Ох, тут же дорого!

Водитель распахнул перед нами дверь. Михаил выскользнул наружу. Подал руку. Не успела я встать на низкий бордюр, как снова оказалась на его руках. Однозначно кто-то что-то напутал в схемах этого биоробота или случилось короткое замыкание — вином залило контакты! Я же просто хотела Париж показать, а не… И вообще, я хочу только, чтобы если отношения, то серьёзно и навсегда, а не как у мамы — много раз и все удачно!

Но водитель уже открыл дверь бутика, улыбаясь в усы, словно посажёный отец на свадьбе. Красный ковёр, цветастые диванчики, ячейки с туфлями в белой стене, словно арочные окошки в башне. Продавщицы и двое покупательниц оторопели, а Михаил сказал громко по-английски:

— Нам нужны туфли. Самые лучшие. Красные. Срочно.

— Удобные, — пробормотала я, когда он усаживал меня на диван.

— Удобные, — повторил он.

— Одну минутку, мсьё, — улыбнулась продавщица лет сорока, в белой блузке и строгой юбке.

— Только, пожалуйста, быстрее, — сказал Михаил, доставая банковскую карту. — У нас мало времени.

А куда мы торопимся?..

Но спросить я не успела, потому что девушки-продавцы, определив на глаз мой размер, тут же окружили меня коллекцией красных туфель, лодочек и босоножек с закрытой пяткой на высоченной шпильке, с закруглёнными носиками с перепонкой и без, спортивных, почти кроссовок, удобных, на плоской подошве, с изображением дракона и с золотыми клёпками. Я, конечно, обожаю туфли, и сердце моё замерло, потому что я — из тех туфлеманов, которые и на витрине, и на проходящей мимо женщине, и в кино на актрисах прежде всего отмечает обувь! Однако волна непонимания и смущения перекрыла соблазн, и я покачала головой.

— Не надо, — сказала ему по-русски. — У меня всё есть.

— Надо, — сказал Михаил.

А продавщица — та, что постарше, надела на мою ступню замшевое произведение искусства на тонком каблуке, на которое указал мой биг-босс.

— О, вы русские! У меня прабабушка из России, — заулыбалась она и добавила по-русски с акцентом: — Идеально.

— И вторую, — сказал Михаил, увлечённо приопускаясь на колено на красный ковёр и доставая из коробки красную туфельку. Его щеки и губы ещё больше раскраснелись. Как и мои. Называется, почувствуйте себя Золушкой в красной-прекрасной комнате. Я думала, что смутиться сильнее невозможно, но была неправа. Ибо меня затопило удушливой волной, потому что он сам надел туфельку на мою ногу, освободив от старой. Аккуратно приподнял пятку и обхватил пальцами щиколотку. Я сглотнула и поспешно поджала ноги, только спрятать их от его горящих глаз было некуда.

— Не нужно. Я не буду… — Я попыталась снять туфли. — Мне вообще больше другие нравятся, поудобнее, — показала на те, что были дешевле.