Гимназистка - Бронислава Вонсович (2021)

— Во-первых, для того, чтобы с кем-то помириться, нужно с этим кем-то сначала поссориться. Я с Юрием… Александровичем не ссорилась, я его знать не знаю и знать не хочу, если вы понимаете, о чём я. А во-вторых, о каком примирении может идти речь с голым мужчиной в спальне, сами подумайте.

— Почему с голым? — нахмурился целитель. — Мне обещали, что он не выйдет из облика рыси.

— Он и не вышел. Но я-то знала, что он на самом деле голый, а значит, ему нечего делать в моей спальне. Мало ли что могло случиться.

— Уверяю вас, Елизавета Дмитриевна, если бы вам что-то угрожало, я бы вмешался.

— То есть то, что он торчал в моей спальне в виде рыси, меня ни в коей мере не компрометирует? — подозрительно уточнила я. — Я не так давно узнала, что просьба показать второй облик не совсем прилична и допустима только при близких отношениях.

— Вы же не обращались к нему с такой просьбой, — улыбнулся целитель. — Вот если бы обращались или, не дай боги, приглашали бы к себе в спальню, тогда да, можно было говорить об отсутствии приличий.

— И всё равно я уверена, что вам следовало вмешаться ещё до того, как он появился на подоконнике в моей комнате, — упрямо возразила я. — Зачем он вообще полез ко мне?

Причём полез даже без розы в зубах или завалящей коробочки конфет. Посчитал, что лучший подарок даме — он сам?

— Фаина Алексеевна была уверена, что его второй облик окажется для вас притягательнее и заставит забыть размолвку.

— Фаина Алексеевна так беспокоится о Юрии Александровиче?

— Фаина Алексеевна беспокоится о вас обоих.

— Пусть она за меня не беспокоится, — раздосадованно бросила я. — Да и за Юрия Александровича ей беспокоиться не стоит. Вы говорили, что он в оппозиции к княгине. Я бы за такую оппозицию не переживала, мне было бы за неё стыдно.

— Будете главой клана, заведёте такую оппозицию, какую захотите, — миролюбиво предложил целитель. — Или воспитаете, чтобы точно стыдиться не пришлось. А уж со своей оппозицией Фаина Алексеевна сама решит, что делать.

Наверное, целитель прав, и глава должен заботиться обо всех членах клана, даже тех, кто выступает против него. И всё же выгонять из клана внучку, чтобы потом пристроить её оппозиционеру, странно даже для Рысьиной. Разве что Юрий эту самую оппозицию возглавляет… Хотя вряд ли Юрий. Глуповат он для этого. Разве что его отец… Я посмотрела на целителя, поняла, что он ждёт от меня какого-то вопроса, и решила из вредности больше ни о чем не спрашивать. Мне нет дела до клана Рысьиных, а им не должно быть дела до меня. Я невозмутимо придвинула к себе тарелку и начала аккуратно перекладывать её содержимое в рот, попутно размышляя, как бы выпросить у целителя пару занятий по защитной магии.

Возможно, тем, что я ничего не спросила, я разочаровала Владимира Викентьевича, поскольку он опять отказался со мной заниматься. Сказал, что занят и предложил самостоятельно повторять, то, что мы с ним уже изучили. Правда, уточнил, чтобы я это ни в коем случае не делала в библиотеке. И вообще без него в библиотеке не появлялась во избежание новых срабатываний защиты. После чего ушёл в лечебницу. Во всяком случае, именно это он сказал мне, а куда он ушёл на самом деле, кто знает. Вдруг к княгине разрабатывать новые планы по примирению меня с Юрием? В конце концов, у того оба уха остались целыми, может рискнуть одним.

Литература из шкафа целителя стала казаться ещё заманчивей, но горничная с деловым видом шныряла по коридору, совершенно не опасаясь того, что от тщательного протирания облезут рамы картин. Или опасалась и именно поэтому размахивала метёлкой из перьев на некотором отдалении от объекта и только при моём появлении?