Танец подходил к концу. Часы у подножия лестницы пробили одиннадцать часов. Зофья мысленно взвесила свой ответ и наконец кивнула.

– Друзья.

Большинство танцующих разошлись, и зал быстро опустел. Многие приглашения истекали сразу после полуночи; те, кто хотел уехать пораньше, направились к выходу. Зофья всматривалась в толпу, словно хотела с кем-то попрощаться. Где-то среди толпящихся гостей Северин планировал путь в хранилище через библиотеку. Гипнос с ключом отправился обратно в кабинет. Лайла, Тристан и Энрике скоро соберутся в оранжерее. Мысли Зофьи продолжали вертеться вокруг странного мужчины, пригласившего ее на танец. Ру-Жубера. Его прикосновение напомнило ей о чем-то… но о чем?

– Надеюсь, вы приятно провели у нас время, баронесса?

Перед ней стояла матриарх Дома Ко́ры, и ее лицо выражало обеспокоенность. Зофья вздрогнула от неожиданности и попыталась подобрать нужные слова. Она готовилась к возможному разговору с хозяйкой дома, но мужчина в горчичном костюме и спирали на полу окончательно сбили ее с толку.

– Да, – ответила она напыщенным голосом. – И… мне нравится ваш пол.

Матриарх удивленно моргнула.

– Что?

О, нет. Зофья почувствовала знакомое напряжение… ощущение того, что ты переставляешь ногу на следующую ступеньку, а ее там нет. Не стоило этого говорить. Она хотела забрать свои слова назад, но вдруг вспомнила совет Лайлы: нужно притвориться, будто ты выступаешь на сцене. Вжиться в роль. Зофья выпрямила спину и элегантным движением указала на пол.

– Логарифмическая спираль золотого сечения, – сказала она. – Любимое уравнение матушки-природы.

– Ах! – Женщина хлопнула в ладоши. – У вас зоркий глаз, баронесса. Мой покойный муж хотел, чтобы у всего в нашем доме был особый смысл. Какая жалость, что я не могу открыть для гостей территорию за оранжереей… вот уж на что точно стоит взглянуть.

Зофья почувствовала легкий укол вины. В конце концов, это из-за нее оранжерея и вся близлежащая территория были закрыты на карантин.

– Да, очень жаль, – согласилась Зофья.

– Кого точно стоит пожалеть, так это моего ландшафтного художника и его коллегу, – прошептала хозяйка дома. – Им не повезло больше всех.

Двери из черного дерева распахнулись, и зал наполнился сырым туманом. Зофья понимала, что ей пора уходить, но она не могла сдвинуться с места. Один из слуг матриарха наклонился к своей хозяйке и прошептал что-то ей на ухо. Зофье показалось, что из ее легких исчез весь воздух.

Она глубоко вздохнула и почувствовала, как натянулся ее корсет.

– Что?

Приглушенная музыка, звучавшая из зала, становилась все громче. За спиной Зофьи уже столпились гости, желающие попрощаться с хозяйкой дома, и один из слуг настойчиво потянул ее за локоть.

– Что вы сказали о ландшафтном художнике и его коллеге?

Гости, оставшиеся в зале, разразились аплодисментами, заглушая ее слова.

С потолка начали спускаться акробаты. Они сверкали и дышали огнем, от чего в воздухе запахло серой.

– Увидимся на Зимнем Конклаве в России! – Голос матриарха тонул в праздничном шуме.

Человек, стоящий за Зофьей, толкнул ее, и она чуть не упала вперед, но слуга успел ее подхватить. Ей в руку вложили небольшой сувенир на память о посещении Весеннего Фестиваля. Хозяйка дома повернулась к следующему гостю.

Все произошло слишком быстро.

Двери открывались и закрывались. Затем из-под воды появилась лодка, которая довезла ее до причала. В этот раз она плыла в одиночестве.

Им не повезло больше всех.

Она чувствовала себя так, будто кто-то зажал ее мысли в кулак. Что случилось с Энрике и Тристаном?

Зофья без проблем прошла проверку вери́товым камнем и отдала свое приглашение стражникам. Она дождалась кареты, которую заказал Северин, и забралась внутрь.

– Нам нужно проехать два километра прямо, а затем остановиться возле двух кленов, – сказала она кучеру.