Счастье для начинающих - Кэтрин Сэнтер (2019)

– Похоже, у нее какое-то посттравматическое нервное расстройство, – сказала на это Уинди.

– Мы же о собаке говорим, – напомнила я.

– Тот, кто привязал ее к фонарю у твоей квартиры, действительно ей жизнь исковеркал. Защитные стратегии, какие у нее выработались, когда ее жизнь была небезопасной, имели смысл в то время, а теперь она не может их отбросить.

– Подвергнем психоанализу мою собаку?

– Эй! Это моя профессия.

– Ну ее-то в чувство не привести, – сказала я. – Я вызывала тренера. За семьдесят долларов в час! Он разработал для меня целую программу, и я месяцами следовала ей от и до, и ничего не получилось.

– Он сказал тебе, что надо стать альфой?

– Да.

– А как по-твоему, почему не сработало?

– Потому что Пикл – альфа, – сказала я. – Она гораздо злее меня.

– Неправильно! – воскликнула Уинди. – Не сработало, потому что он велел тебе стать не такой альфой.

Я не могла взять в толк, о чем она говорит.

– Расхожие взгляды о собаках основаны на поведении в стае волков, – объяснила Уинди. – Но собаки не волки. Волк – дикое животное. Собака – одомашненное. Волки хотят быть с другими волками, но собаки хотят быть с людьми.

– Только не моя.

– Люди всегда ненавидели волков, – продолжала Уинди. – В каждой культуре есть мифы о Страшном Сером Волке, и в каждой местности, где люди и волки пытались существовать бок о бок, волки были истреблены.

– Правда?

– Как же вышло, что одно из самых ненавистных враждебных человеку животных стало его лучшим другом?

Я не знала, риторический это вопрос или нет, и уже собиралась предложить ответ, когда Уинди продолжила:

– Собаки произошли от волков. Волки бродили вокруг человеческих поселений – главным образом в надежде на объедки. Но тех, кто был слишком агрессивен, перебили. Выжили только те, кто ладил с людьми, кто был достаточно дружелюбен и неагрессивен, они-то и могли давать потомство.

– То есть это было «выживание самых дружелюбных»?

– В точку! Исследования это подтверждают. Лидерами волчьих стай становятся наиболее агрессивные и доминантные, но лидеры в собачьих стаях – неизменно те, у кого больше всего друзей.

Тут я невольно подумала о Джейке. О дружелюбном Джейке, который – наперекор всяческим протестам Беккета – сделался несомненным альфой нашей небольшой группы.

– У собак бывают друзья? – спросила я. У моей собаки уж точно друзей не было.

– Именно об этом я и говорю. С Пикл случилось нечто столь ужасное, что она во всех разуверилась.

Я почувствовала, что на глаза мне наворачиваются слезы. Я, конечно, знала, что до меня Пикл пришлось несладко, но я никогда не пыталась представить себе, насколько скверно все было. Что же с ней сделали бывшие владельцы?

– Так она считает, что все люди хотят ей зла? – спросила я.

– Вероятно.

– Но я-то не хочу.

– Думаю, она это знает. Ты говорила, она с тобой спит?

– Это – единственное время, когда она не злится, – объяснила я.

– Значит, она до некоторой степени тебе доверяет.

– Я ее спасла. Как думаешь, она это знает?

– Определенно знает.

Я испытала потребность вступиться за Пикл.

– Мне даже нравится ее несгибаемость. Никто не смеет с ней связываться.

– Но она боится без причины. Никто и не собирается связываться с ней или причинять ей зло. Во всяком случае, сейчас.

– Верно.

– Она утратила способность доверять.

– И как мне ей помочь?

– Тебе придется научить ее не бояться. Тебе придется убедить ее, что она в безопасности.

– Но как?

– Ну, – протянула она, словно обдумывала ответ. – Тебе придется практически перестроить ее нейробиологию. А это потребует серьезных усилий на протяжении очень долгого времени. И необязательно сработает. Сколько ей лет?

– Ветеринар сказал, около трех, но он точно не знает. – Выглядела Пикл на тысячу.

– Тогда оно того стоит.