Небеса в бездне - Эдриенн Янг (2019)

Вдали показалась гора, и туман начал сгущаться вокруг нас. Размытые очертания огромной махины угрожающе нависли над нами, и со стороны казалось, что гора наблюдает. Словно сама Тора смотрела на нас сверху вниз. Прислушивалась к нашим разговорам. На фоне огромной горы Фиске казался совсем маленьким, и я представила себе, как мы выглядим, если смотреть на нас сверху, – четыре крохотные фигурки, бредущие со стороны зимнего моря.

Я между Фиске и остальными.

Между Аска и Рики.

Немного не дойдя до долины, мы решили разбить лагерь. В полном молчании развели костер и расстелили на земле накидки. С каждым днем теплело, но я знала, что стоит нам подняться на гору, и воздух снова станет холоднее. При воспоминании о холоде меня начинала колотить дрожь. Я хорошо помнила заснеженный темный лес в ту ночь, когда Торп едва не убил меня.

Я осторожно скинула сумку, стараясь не делать резких движений, чтобы не разбередить рану.

– Дай посмотреть. – Фиске взял меня за руку, но отец тут же подошел и встал между нами. Фиске убрал руку, кивком головы указав ему на мое плечо. – Похоже, рана открылась.

Отец оглядел меня, его тяжелая ладонь опустилась на мою руку, и я вздрогнула.

– Что произошло?

– Стрела попала в плечо. Рана заживает. – Я отодвинулась от него.

Фиске не сводил с меня глаз.

– Она не заживает. Дай мне взглянуть.

Отец настороженно посмотрел на Фиске.

– Ты лекарь?

– Моя мать. Мы вместе лечили Элин.

Отец прищурился, пристально глядя на меня. Уголки его губ скривились, поползли вниз, и видно было, что он глубоко задумался. Осколки нашего доверия друг к другу звенели на ветру. Затем он кивнул, и я ослабила завязки своего жилета. Фиске вытащил мою руку, обнажив раненое плечо. Вокруг старого синяка образовался свежий кровоподтек, но сквозное отверстие с другой стороны затянулось. Однако спереди плечо сильно вспухло, и из отверстия в коже сочилась кровь.

– Сядь. – Фиске отправился за своей сумкой, отец остался стоять рядом со мной.

– Как это произошло? – спросил он.

Фиске выпрямился.

– Когда меня везли в Фелу, я пыталась сбежать. Один из них ранил меня.

Фиске открыл склянку с целебной мазью, которую дала нам Инге. Как только почувствовала запах, я сразу представила женщину, стоявшую у очага, помешивая варево в большом железном котле.

– Надо пустить кровь. – Он наклонился ко мне.

Я со вздохом кивнула, понимая, что это значит.

– Давай. – Достав из-за пояса кинжал, я протянула ему.

Отец заметно напрягся и придвинулся ближе.

Фиске подержал клинок над огнем, поворачивая в разные стороны. Яркие блики пламени отражались на его гладкой поверхности. Когда лезвие раскалилось по краям, он поднял его вверх, давая остыть в прохладном ночном воздухе. Зажав кинжал между зубами, он осторожно надавил большими пальцами на края раны. Я зажмурилась, чувствуя, как горячий яд сочится наружу из моей руки. Боль разливалась по всему телу, в висках ломило.

– Держи вот так. – Он подложил под мою руку кусок ткани.

А затем прижал кончик кинжала к краю раны и сделал быстрый надрез. Я изо всех сил закусила губу, шумно вздохнув, и застонала. Кровь лилась, стекая по коже и впитываясь в ткань, а он продолжал сжимать мою руку, выдавливая как можно больше отравленной крови. Я со стоном ухватилась за ногу отца, стоявшего рядом, и уткнулась в нее лбом, тяжело дыша.

Закончив, Фиске смазал рану целебной мазью и туго перебинтовал чистой тканью. Затем сунул кинжал в огонь, и остатки моей крови испарились с лезвия, а мое тело тем временем охватила тупая пульсирующая боль.

Как только Фиске отошел от меня, отец успокоился и, шагнув к костру, вытащил из сумки кусок вяленого мяса. Он протянул его мне, но меня мутило, и есть совсем не хотелось. Я выпрямилась, пытаясь совладать с болью.