Под глазами у женщины были темные круги, на лбу красная сыпь, одна рука ниже локтя в гипсе.

На полу у ее ног лежал на животе мужчина со скованными за спиной руками.

– Можно расстегнуть наручники? – спросила Жанетт.

Полицейский наклонился над лежащим:

– Теперь успокоился?

– Да, мать твою, – простонал лежащий. – Говорю тебе, да.

Полицейский присел на корточки, придавил его грудную клетку коленом и расстегнул наручники.

– Садитесь, – пригласила Жанетт.

Мужчина поднялся, массируя запястья. Он тоже был голым выше пояса, худым, в джинсах с низкой посадкой. Над поясом курчавились темные лобковые волосы. Лицо мужчины было красивым, но ничего не выражало. Он посмотрел на Жанетт пустыми глазами, словно страдал от жестокого похмелья.

– Садитесь, – повторила она.

– В чем вообще проблема? – спросил мужчина и сел напротив нее.

Посреди раскладного стола лежал черный смартфон.

– Это телефон Самми? – спросила Жанетт.

Мужчина посмотрел на телефон так, словно впервые видел его.

– Не знаю.

– Что он здесь делает?

– Наверное, Самми забыл.

– Когда?

Мужчина пожал плечами и сделал вид, что вспоминает.

– Вчера. – Мужчина, которого звали Николас Баровски, улыбнулся и почесал живот.

– Код? – спросила наконец Жанетт.

– Не знаю, – хрипло ответил Николас.

Жанетт посмотрела на клетку с ботиночками, свисавшую с крюка в потолке.

– Вы художник?

– Да, – просто ответил тот.

– Хороший? – шутливо спросила Жанетт девушку.

– Настоящий художник, – ответила та и задрала подбородок.

– Да ну… не вижу разницы между моими картинами и порнухой с чешскими девчонками, – серьезно сказал Нико.

– Понимаю, что вы имеете в виду, – ответила Жанетт.

– Я бы лучше снимался в порнухе, чем писал маслом. – Нико подался к ней.

– Вас это шокирует? – хихикнула девица.

– Почему это должно меня шокировать? – спросила Жанетт.

– В искусстве нет ничего изящного, – продолжал Нико. – Это грязь, извращения…

– Ну, теперь вы зашли слишком далеко, – перебила Жанетт с шутливым возмущением.

Нико широко улыбнулся, кивнул и, флиртуя, не отрываясь смотрел ей в глаза.

– Где сейчас Самми? – спросила она.

– Не знаю, мне это все равно, – ответил Нико, не спуская с нее глаз.

– Он любит Самми больше, чем меня, – пожаловалась девушка и стряхнула что-то с груди.

Жанетт поднялась и подошла к айфону, который лежал на полу; белый адаптер был воткнут в розетку. Жанетт отсоединила провод, посмотрела на изображение Энди Уорхола на футляре и повернулась к Нико.

– Какой у вас код?

– Это личное, – ответил он и почесал в промежности.

– Тогда я запрошу помощь у “Эппл”, – пригрозила Жанетт.

– Зигги, – ответил Нико, не поняв шутки.

Он сидел, расслабленно свесив руки между ног, и смотрел, как она открывает его телефон и просматривает список звонков. Последний входящий был с телефона Рекса.

– Это Рекс Мюллер прислал вам вчера четырнадцать сердечек?

– Нет, – ухмыльнулся Нико.

– Рекс звонил вам вчера?

– Нет. – Нико принялся изучать свои ногти.

– Значит, Самми звонил с отцовского телефона, – констатировала Жанетт. – Что он сказал? Вы говорили шесть минут.

– Он обиделся на… много чего и сказал, что уезжает с отцом. – Нико тяжело вздохнул.

– Куда?

– Я не знаю.

– Он должен был сказать, – настаивала Жанетт. Она открыла кухонный шкафчик и принялась искать чистый стакан.

– Не сказал.

– Он обиделся на то, что вы украли его телефон?

Нико заерзал и ожесточенно почесал лоб.

– И на это тоже… но он говорил, что отец пытается сделать его гетеро, заставив стрелять в оленей в клетках.

– Они будут охотиться вместе?

– Я не знаю, – утомленно вздохнул Нико.

– И часто они так развлекаются? Охотятся вместе?