Йона шел сквозь дождь к двум фигурам на перекрестке. Казалось, земля сотрясается. Он знал, что у него ровно девятнадцать минут, чтобы спасти Рекса, – с того момента, как тот получил пулю в живот.

Убийца каждый раз следует одной схеме.

Осталось две минуты.

Надо успеть вытащить Самми и вернуться прежде, чем Джордан решит прикончить Рекса.

Дождевые капли лились с бровей, мешая видеть. Пистолет в такт шагам покачивался в кобуре под промокшим насквозь пиджаком. Йона так и не обнаружил перед убийцей, что он вооружен.

Охотник на кроликов схватил Рекса за мокрые волосы и оттянул ему голову назад, но только скользнул ножом по плечу жертвы. Он уставился на приближающегося к ним мужчину, не понимая, чего тот хочет. Зачем он вернулся? Он ведь понял серьезность ситуации, ему следовало сделать все, чтобы убраться отсюда.

Полиция будет здесь через пять минут.

Хорошо.

Он успеет сделать то, что должен, остальное неважно, подумал Охотник и посмотрел на часы.

Его месть устроена безупречно.

Изнасилованием Рекс сам породил своего мстителя: в момент преступления две клетки слились и началась жизнь, которая росла в матке Грейс, плод последовал с ней в Чикаго, ребенок, рожденный втайне, вырос в Охотника на кроликов, который тридцать лет спустя вернулся и покарал преступника.

Чужак приближался широкими шагами.

Дождь лил на них, хлестал по кустам так, что те гнулись к земле. Вода текла по дороге, словно пленка темного стекла.

Охотник на кроликов не торопясь приставил нож к горлу Рекса и стал смотреть, как тот высокий мужчина замедляется посреди шага, расстегивает последнюю пуговицу пиджака, вытаскивает пистолет и вскидывает его одним мягким точным движением.

Охотник на кроликов не успел среагировать – он не понял, не смог осознать произошедшего.

Йона широкими шагами шел через дождь; прицелившись, он выпустил три пули Джордану прямо в грудь.

Отдача; последний белый свет дульного пламени сверкнул, словно маленький взрыв. Пороховые газы рассеялись в дожде, гильзы, звеня, упали на гравий.

От силы выстрела Давид шатнулся назад и тяжело упал на землю. Грохот выстрелов глухо прокатился между скалами.

Йона сделал последний шаг, целясь убийце в лицо, и ногой отбросил нож. Дождь лил на них, пузырился на земле. Давид Джордан лежал на спине и смотрел прямо на Йону.

– У тебя все же был пистолет, – удивленно сказал он.

Йона увидел у него на груди три входных отверстия, и понял, что жить Давиду Джордану осталось не больше пары минут.

Спасти его было невозможно.

Вода текла по бороздам дороги, унося с собой кровь.

Йона приставил дуло пистолета Давиду ко лбу и быстро обыскал его одежду. Потом поднялся и вернул оружие в кобуру.

Давид кашлянул кровью на бороду и посмотрел вверх, в черное небо. Из-за дождя у него появилось обморочное ощущение, что он стремительно уносится ввысь.

Рекс так и стоял на коленях посреди перекрестка. Йона хотел уложить его, но Рекс заупрямился.

– Самми, – выдохнул он.

– Он в безопасности, – сказал Йона и осторожно положил его на бок.

Рекс, с белыми губами, сотрясался всем телом, словно в лихорадке. Разорвав на нем рубашку, Йона увидел, как кровь вытекает из входного отверстия на животе. Вероятно, была повреждена почка. Рекс испытывал серьезный болевой шок, и ему грозил шок циркуляторный.

Зазвонил телефон; Йона увидел, что это Сага, и ответил, что сейчас ему говорить немного затруднительно.

– Это важно, – сказала Сага. – Я еще раз поговорила с Грейс и поняла, что Рекс – отец Давида Джордана.

– Но ведь он не участвовал в изнасиловании.

Давид лежал на спине, открыв рот, но все еще моргал, когда в глаза попадали капли дождя.

Первые машины экстренного вызова проехали мимо церковки. Синий свет наплывал сквозь дождь на темно-красное дерево.