Ночь ошибок - Голдсмит Оливер (1954)

Служанка. Отлично, мэдэм. А вот и он сам.(Уходит.)

Входит Марло.

Марло. Что за крик стоит во всем доме! Ни минуты покоя. Иду в гостиную — тут хозяин со своими анекдотами; спасаюсь бегством на галерею — там хозяйка приседает до земли. Наконец мне удалось улучить минутку и побыть одному; теперь надобно поразмыслить. (Ходит в раздумье взад и вперед.)

Кэт. Вы звали, сэр? Изволили звать, ваша милость?

Марло(в раздумье). Что до мисс Хардкасл, она для меня слишком серьезна и чувствительна.

Кэт. Изволили звать, ваша милость? (Все время старается встать на его пути, но он сворачивает в сторону.)

Марло. Нет, малютка. (В раздумье.) К тому же, насколько мне удалось ее разглядеть, она, кажется, косит.

Кэт. Но я, право, слышала колокольчик, сэр.

Марло. Нет, нет. (В раздумье.) Что ж, я доставил удовольствие своему отцу, приехав сюда, а завтра я доставлю удовольствие себе и вернусь домой. (Вынул свою записную книжку и что-то рассматривает в ней.)

Кэт. Быть может, это звонил другой джентльмен, сэр?

Марло. Нет же, говорю тебе.

Кэт. Мне бы хотелось знать, сэр. У нас такая уйма слуг.

Марло. Нет, нет, еще раз повторяю. (Поглядел ей прямо в лицо.) Да, малютка, я, кажется, звонил. Я хотел… я хотел… да ты прехорошенькая, малютка, ей-ей.

Кэт. Что вы, сэр, мне совестно…

Марло. Никогда не видал таких блестящих, лукавых глазок! Да, да, милочка, я звонил. Нет ли у тебя этого вашего… э… как оно тут у вас называется?

Кэт. Нет, сэр, вот уж дней десять, как у нас это кончилось.

Марло. В вашей гостинице бесполезно пытаться заказать что-нибудь. А если я, к примеру, звал тебя, чтобы отведать — так, для пробы, — нектара твоих губок? Быть может, мне и в этом откажут?

Кэт. Нектар! Нектар? В наших краях такого напитка что-то не спрашивают. Что-нибудь французское, наверно? У нас французских вин не держат, сэр.

Марло. Подлинно английского происхождения, уверяю тебя.

Кэт. Странно, коли так, что я его не знаю. В нашей гостинице мы изготовляем всякие вина; а я прожила здесь восемнадцать лет.

Марло. Восемнадцать лет! Можно подумать, малютка, что ты прислуживала в трактире еще до своего рождения. Сколько тебе лет?

Кэт. О сэр, этого я сказать не могу. Говорят, что женщины и музыка не имеют

возраста.

Марло. Поглядеть отсюда, так вряд ли тебе немного больше сорока. (Подходит к ней поближе.) Но если подойти поближе, то, пожалуй, дашь поменьше. (Подходит еще ближе.) Некоторые женщины совсем вблизи кажутся значительно моложе, а уж если подойти вплотную… (Пытается поцеловать ее.)

Кэт. Подальше, сэр, прошу вас можно подумать, что вы хотите узнать мои годы, как у лошади — по зубам!

Марло. Ну что ты, малютка! Ты слишком дурно судишь обо мне! Если ты будешь держать меня в таком удалении, как же мы сможем познакомиться с тобой поближе?

Кэт. А кто это хочет с вами близко знакомиться? Мне-то уж такие знакомства вовсе не надобны. С мисс Хардкасл, когда она недавно была здесь, вы не столь бойко обращались, ручаюсь. Уж, конечно, при ней вы все робели, да низко кланялись, да говорили, ну точь в точь, как перед мировым судьей.

Марло(в сторону). Она угадала, ей-богу! (К ней.) Я оробел перед ней? Ха-ха-ха! Заурядная и неуклюжая девица; к тому же и косая. Нет, нет! Ты, оказывается, меня не знаешь. Я немножко посмеялся и подшутил над ней, но мне не хотелось быть слишком суровым. Нет, я не сумел быть слишком суровым, будь я проклят!

Кэт. А-а, так вы считаете себя сердцеедом, сэр?

Марло. Да, милочка, сердцеедом!.. И все же я никак не могу понять, чорт побери, что их так привлекает во мне. В дамском клубе, в Лондоне, меня называют «наша любезная Трещотка», — Трещотка — это не мое подлинное имя, малютка, это только прозвище. Мое имя Соломонс, мистер Соломонс, милочка, к твоим услугам. (Раскланивается перед ней.)