Ночь ошибок - Голдсмит Оливер (1954)

Хардкасл. Со мной он говорил так, словно знал меня всю свою жизнь, задал двадцать вопросов, ни разу не дождавшись ответа, прерывал мои самые остроумные замечания глупейшими шутками и в то время, как я рассказывал ему лучший из моих анекдотов о герцоге Мальборо и принце Евгении, спросил, не мастер ли я приготовлять пунш. Да, Кэт, он спросил твоего отца, не готовит ли он пунш!

Кэт. Кто-то из нас несомненно ошибается.

Хардкасл. Если он таков, каким проявил себя, я твердо решил ни за что не давать ему своего согласия.

Кэт. А если он и впрямь такое унылое создание, каким мне показался, моего согласия он тоже никогда не получит.

Хардкасл. Итак, мы сошлись в одном — он будет отвергнут.

Кэт. Да, но с условием. Если вы не найдете его менее дерзким, а я — более самонадеянным, если он не покажется вам более почтительным, а мне более настойчивым… Не знаю… он довольно хорош собой для мужчины… Таких, конечно, у нас редко встретишь, даже когда все графство соберется на скачки.

Хардкасл. Если мы найдем, что он таков, как ты говоришь… Но это невозможно. Первое впечатление решило для меня этот вопрос. Я редко обманываюсь…

Кэт. И все же, несмотря на ваше первое впечатление, у него может оказаться много достоинств.

Хардкасл. Стоит мужчине понравиться девушке своею наружностью, как она начинает гадать и о прочих его свойствах… Для нее смазливое лицо заменяет здравый смысл, а стройная фигура — любую добродетель.

Кэт. Надеюсь, сэр, что наша беседа, начавшись с похвалы моему здравому смыслу, не окончится насмешкой над моим умом.

Хардкасл. Прости меня, Кэт. Но если этот юный мистер Бесстыдник сумеет найти способ примирить непримиримое, он может, пожалуй, понравиться нам обоим.

Кэт. А так как один из нас ошибается, то не лучше ль будет заняться дальнейшими открытиями?

Хардкасл. Не возражаю. Но прав-то я, можешь быть покойна.

Кэт. И можете быть покойны, что, я не столь уж неправа.

Уходят. Вбегает Тони с шкатулкой в руках.

Тони. Ага! Я достал их. Вот они. Ожерелья кузины Кон, ее серьги и все прочее. Не удастся матушке отнять у бедняжек их состояние. А-а, братец мой любезный, это вы?

Входит Хэстингс.

Хэстингс. Ну как, дорогой друг, удалось вам уговорить вашу матушку? Вероятно, вы ублажали ее, прикинувшись влюбленным в свою кузину и заявив, что согласны наконец помириться с ней? Наши лошади скоро отдохнут, и мы будем готовы к отъезду.

Тони. А вот вам кое-что на покрытие издержек в дороге. (Дает Хэстингсу шкатулку.) Драгоценности вашей возлюбленной. Возьмите их и будь проклят тот, кто посмеет отобрать у вас хоть одну из них.

Хэстингс. Но как вы получили их от вашей матушки?

Тони. Если не хотите, чтобы вам врали, не задавайте вопросов. Своя рука владыка. Если б у меня небыло ключей к каждому из ящиков матушкиной конторки, разве я мог бы так часто ходить в трактир? Честный человек имеет право тащить свое собственное добро когда ему угодно.

Хэстингс. Тысячи людей поступают так каждодневно. Но я должен сказать вам, что в эту самую минуту мисс Нэвилл пытается получить драгоценности от своей тетушки. Если ей удастся, это будет все же наиболее приличный способ их добыть.

Тони. Тогда держите их у себя, покуда не узнаете, чем это кончилось. Но мне-то хорошо известно, как оно будет — она скорее расстанется со своим последним здоровым зубом!

Хэстингс. И все же я опасаюсь последствий, ведь она разгневается, увидя, что лишилась их!

Тони. А вы не обращайте внимания на ее гнев, предоставьте это дело мне. Когда она гневается — это для меня все одно что шутиха взорвалась! О чорт! Они идут сюда. Бегите! Живо! Галопом!

Хэстингс уходит. Входят миссис Хардкасл и мисс Нэвилл.