Женщина со шрамом - Филлис Джеймс (2010)

Поезд пришел вовремя, и Кейт было нетрудно узнать миссис Рейнер среди немногих сошедших с поезда пассажиров. Здороваясь, она пристально посмотрела в глаза Кейт и пожала ей руку, коротко покачав ее вверх-вниз, будто это официальное телесное касание было окончательным закреплением предварительно заключенного договора. Она была ниже ростом, чем Кейт, полноватая, с квадратным, с очень чистой кожей лицом, выражение силы которому придавали волевые очертания рта и подбородка. Ее темно-каштановые волосы, с отдельными седыми прядями, были хорошо и, как понимала Кейт, недешево подстрижены. При ней не было обычного бюрократического символа — портфеля: вместо него у нее на плече висела большая холщовая сумка на длинных бретелях, с затягивающимся на шнурок горлом. Кейт подумалось, что все в ней говорит об авторитете власти, осуществляемой спокойно и уверенно. Она напомнила Кейт одну ее школьную учительницу, миссис Батлер, сумевшую преобразовать вселявший во всех ужас четвертый класс в группу существ, ведущих себя более или менее цивилизованно, всего лишь в результате убежденности, что в ее присутствии они никак иначе вести себя не могут.

Кейт, как принято, спросила миссис Рейнер, хорошо ли она доехала. Та ответила:

— Я получила место у окна, а рядом не было ни детей, ни громкоголосых маньяков с мобильными телефонами. Сандвич с беконом из вагона-буфета был свежий, и мне понравился пейзаж за окном. Для меня это и значит — хорошо доехать.

В машине они не говорили о Шерли — теперь Шарон, — хотя миссис Рейнер расспрашивала о Маноре и о людях, там работавших, скорее всего затем, чтобы представить себе картину происходящего. Кейт догадывалась, что все важное та оставляет до встречи с Дэлглишем: не было смысла повторяться, да и могли бы возникнуть недоразумения, если бы пришлось о чем-то говорить дважды.

В Старом полицейском коттедже миссис Рейнер, радушно встреченная Дэлглишем, отказалась от предложенного ей кофе, но попросила чаю, который тут же приготовила для нее Кейт. Пришел Бентон, и все четверо уселись вокруг низкого столика у камина. Дэлглиш, перед которым на столике лежала папка Роды Грэдвин, коротко объяснил, как группа узнала о настоящем имени Шарон Бейтман. Затем он передал папку миссис Рейнер, которая молча, без каких бы то ни было комментариев, вгляделась в фотографию размозженного лица Люси. Несколько минут она разглядывала содержимое папки, потом закрыла ее и протянула обратно Дэлглишу, сказав:

— Интересно было бы выяснить, как Рода Грэдвин сумела получить некоторые из этих материалов. Однако, поскольку она умерла, мне представляется, что мало смысла начинать расследование по этому поводу. В любом случае не мне следует этим заниматься. Разумеется, с нашей стороны не было такого, чтобы какие-то сведения о Шарон публиковались и, пока она не стала совершеннолетней, существовал судебный запрет на эти публикации.

— А она не уведомила вас о смене работы и адреса? — спросил Дэлглиш.

— Нет. Ей, конечно, следовало это сделать, а мне следовало связаться с домом для престарелых еще до сегодняшнего дня. В последний раз я виделась с ней — по обоюдной договоренности — десять месяцев назад, когда она еще там работала. Шарон, по-видимому, уже тогда решила переехать. Она скорее всего постарается оправдать свое молчание тем, что не хотела мне сообщать о смене работы и не видела в этом необходимости. Мое же оправдание, менее неоспоримое, будет обычным: слишком тяжелая рабочая нагрузка и реорганизация, связанная с разделением сфер ответственности в министерстве внутренних дел. Как принято теперь говорить, Шарон проскользнула сквозь сеть.

«Проскользнула сквозь сеть, — подумал Дэлглиш, — прекрасное название для современного романа».

— Вы не особенно о ней беспокоились? — спросил он.