Нарушенная заповедь - Ирина Грин (2017)

– Кстати, – Лебедев вернулся к столу, взял с него записку с номером машины, перевернул и протянул Рыбаку. – Это звонки Кристины Сергеевны. Как-то негусто звоночков.

Звонков было действительно мало, к тому же интерес представляли только последние, которые были сделаны после отъезда Ивана к Симбирскому. А их было всего пять.

Возле первого, длившегося чуть больше семи минут, карандашом было приписано: Зайцева Лидия Олеговна. Следом Рыбак обнаружил свой номер. Исходящий звонок в 20:42 продолжительностью восемь секунд – это когда он находился у Симбирского и входящий на следующий день в 14.27. Трубку Кристина не взяла. В 16:40 Кристина позвонила некой Котовой Вере Марковне. И через полторы минуты ответила на звонок Рыбака. На этом список заканчивался.

– Этот предпоследний звонок какой-то странный, – сказал Федор, тыча пальцем в список.

– Почему?

На кухне засвистел чайник, и Федор поспешил на его зов, оставив вопрос без ответа. Ивану ничего не оставалось, как последовать за ним.

– Так почему странный? – спросил он, заходя в кухню.

Федор уже наливал чай в две разнокалиберные чашки.

– Хорошо, что хлеб уже нарезанный купили, – сказал он. – Странный потому, что до этого телефон у Кристины Сергеевны был выключен. Такое впечатление, будто она включила его именно для того, чтобы принять этот звонок.

– Может, просто совпадение? – пожал плечами Рыбак.

Федор, резавший большими ломтями колбасу, косо посмотрел на него – видимо, хотел выдать какую-нибудь колкость, но в последний момент передумал.

– Присаживайтесь, Иван Станиславович, угощайтесь, чем бог послал, – ухмыльнулся он и, подавая пример, откусил изрядный кусок бутерброда. – Я не спросил, вы, может, кофе хотите? – он шумно отхлебнул чаю. – Самое интересное, что звоночки эти – в пределах одной соты. Поэтому, если кто и знает, где находится Кристина Сергеевна, то это именно Вера Марковна.

– Сейчас проверим твою версию, – Иван вытащил телефон, сверяясь со списком, набрал номер и только потом посмотрел на часы. – Поздновато, конечно, но, надеюсь, Вера Марковна нас простит.

Однако выяснить отношение Веры Марковны к поздним звонкам не удалось – трубку никто не брал.

– Ну что ж, – Иван нажал на кнопку отбоя, – попытаем удачу у Лидии Олеговны Зайцевой.

Попытка была прервана воем сирены, той самой, что в годы войны предупреждала об авиационном налете.

– Есть контакт! – завопил Федор и, роняя с бутерброда колбасу, понесся в комнату. – Есть! Вот он, голубчик, попался! Смотрите, Иван Станиславович, нашелся ваш «КамАЗ».

Иван склонился над монитором.

– Счас, я чуть взад отмотаю, – Федор пощелкал клавишами. – Готовы смотреть?

Рыбак утвердительно угукнул.

С первого раза он ничего не понял. Изображение было черно-белым, не совсем отчетливым. Бесконечный грязно-серый поток машин будто наткнулся на невидимую преграду, одна остановилась, а остальные, недовольно сигналя, потекли дальше, объезжая нарушительницу спокойствия. На тротуаре позади стоящей машины собралась кучка народу, очевидно, сочувствующих. Сам объект сочувствия в поле зрения камеры не попал.

– А ну-ка, еще раз, – попросил Рыбак, – и, если можно, помедленнее.

Федор поклацал по клавиатуре; картинка из плавной превратилась в прерывистое слайд-шоу. Автомобиль и Ася медленно, но неотвратимо сближались. Девушку отбросило на тротуар, и было в этом растянутом на секунды падении что-то неестественно жуткое. Машина проехала по инерции еще немного и остановилась.

– Повезло! Если бы под колеса, пришлось бы отскребать от асфальта, – сказал Федор. – Ой, что-то я не то ляпнул, – добавил он, нарвавшись на суровый взгляд Рыбака.

– Давай еще раз.

– Слушаюсь.

Ася снова шла по тротуару, задрав голову, и Ивану вспомнилась история про сосульку, так невовремя свалившуюся ей на голову. Конечно, при таком качестве изображения сосульку не разглядишь. И тут он увидел…