Нарушенная заповедь - Ирина Грин (2017)

– Я занят, – зарычал Кирилл, бросая трубку.

Он вскочил, снял пальто, швырнул его на стол. Рванул на себя оконную раму, запуская в кабинет морозный воздух.

– Кирилл Петрович?

Он резко обернулся – в дверях стояла секретарша с подносом. Дымящаяся чашка, серебряная сахарница. На лице – косо прилепленная улыбка. Господи, ну как можно быть такой дурой?

– Там Георгий Серафимович, – сказала секретарша, смело шагнула в кабинет, поставила поднос на стол, взяла пальто и застыла, вопросительно глядя на шефа.

Симбирский не успел рта раскрыть, как в кабинет вкатился главбух. Привычное благодушие с круглой физиономии Георгия Серафимовича как ветром сдуло.

– Ки-рилл Пе-е-трович, – просипел он, борясь с одышкой, – вы в курсе насчет платежа… двадцать пять… миллионов?

– В курсе, – рявкнул Симбирский. – Я же сказал, что занят! Неужели вы разучились понимать русский язык?

– А почему я не в курсе? – спросил уже слегка пришедший в себя главбух. – Я, как главный бухгалтер, несу ответственность…

– И за это я вам плачу! А сейчас выйдите из моего кабинета. Все, – Симбирский грозно посмотрел на секретаршу.

– Но позвольте, – заикнулся Георгий Серафимович.

– Не позволю! – Симбирский саданул кулаком по столу. – Не нравится – ищите другую работу.

Не дожидаясь, пока за главбухом и секретаршей закроется дверь, Кирилл бросился к компьютеру. К статье уже прирос хвост комментариев. Интернетный народ единодушно восхвалял щедрого Кирилла Петровича, облагодетельствовавшего всемирное сообщество. Что это за фонд такой? Свободного программного обеспечения. А бывает несвободное?

Симбирский нажал на кнопку селектора:

– Лебедева ко мне! Срочно!

– Кирилл Петрович, Лебедев в отгуле.

– Каком еще отгуле? Кто разрешил? Срочно разыскать и вызвать на работу.

Секретарша пыталась что-то сказать, но Кирилл уже отключился. Дисциплинка, однако! Распустились! Надо подкрутить гайки! – в Симбирском проснулся директор-немец.

Чего же они не звонят? Кирилл схватил телефон, и он, словно только этого и ждал, разразился требовательным звонком. «Малик», – высветилось на дисплее, – не до тебя сейчас. Симбирский отшвырнул телефон, и тот, скользнув по столу, чудом удержался на самом краю.

Кирилл нажал кнопку селектора.

– Позвоните Малику, пусть срочно возвращается.

– Хорошо, Кирилл Петрович.

Телефон снова зазвонил. Пришлось вставать и идти за ним. Вдруг?.. Но это снова был Малик.

– Вы позвонили Малику? – заорал Кирилл, распахнув дверь в приемную.

– У него занято, – ответила секретарша, – я поставила на автодозвон.

– Дозвонитесь, сообщите о результатах.

Симбирский, хлопнув дверью, вернулся за стол. Обновил страницу в Интернете, пробежал глазами порцию новых комментариев, но не смог сосредоточиться на их содержании. Уловил лишь общий тон высказываний. Положительный.

– Кирилл Петрович! – секретарша заглянула в дверь. – Малик просит вас взять трубку. Говорит, это очень важно.

– Потом! – Кирилл жестом приказал ей покинуть помещение.

– Кирилл Петрович… Но он сказал…

– Я. Сказал. Чтобы. Он. Срочно. Возвращался, – чеканя каждое слово, произнес Симбирский. – А если вы считаете, что его слова для вас важнее, – пишите заявление. Прямо сейчас.

Глаза женщины наполнились слезами.

– Но он… вашего сына… касается… срочно, – с трудом выдавила она и выскочила из кабинета.

«Пошла рыдать, – понял Симбирский. – К черту! Мало того, что мымра-мымрой, еще и истеричка! Завтра же прикажу найти новую».

Снова зазвонил телефон. И снова Малик. Да что ж тебе неймется! Кирилл нажал на кнопку громкой связи.

– Кирилл Петрович, Малик! – привычно отрапортовался шеф службы безопасности и добавил: – Секунду.

В трубке что-то зашуршало, а потом…

– Папа…

Кресло под Кириллом резко ухнуло вниз, словно сверхскоростной лифт, перехватило дыхание.

– Женька? Ты где?