Человек среди людей - Яков Коломинский (1973)

Есть в Московском институте психологии крошечная столовая — предмет особой гордости сотрудников. Еще бы! Эти скудные квадратные метры в цоколе они сами завоевывали и отдраивали, здесь поочередно несут общепитовскую вахту исследователи мышления и памяти, способностей и восприятия. И кажется, оценки своих кулинарных подвигов они ждут с не меньшим волнением, чем отзывов на научные статьи…

Впрочем, от науки и тут не спрячешься. И нередко здесь продолжаются горячие дискуссии, которые начались на верхних этажах. А поскольку за общим обеденным столом нет «межведомственных», межлабораторных перегородок, споры эти бывают порой ничуть не менее интересными, чем там, наверху. И даже более того…

— А вы, голубушка, — обратился как-то пожилой профессор к молоденькой аспирантке из нашей (нашей я здесь считаю лабораторию воспитания, которой руководит Лидия Ильинична Божович) лаборатории, — уже выбрали себе тему?

— Да, выбрала. Буду конформностью заниматься.

— Конформизмом? — поморщился профессор. — И что это Лидия Ильинична всегда своим аспирантам такие головоломные темы придумывает? Намучитесь вы с этим модным «измом». Вот защитите что-нибудь поспокойнее, тогда и занимайтесь чем хотите…

Впрочем, он и сам хорошо знал, что поспокойнее у Лидии Ильиничны не получится. Здесь всегда берутся за самые актуальные задачи. А теперь сами исследования привели к проблеме «личность и коллектив».

Профессор ушел, а спор продолжался. Он, собственно говоря, и не утихал после памятной схватки американского профессора Ю. Бронфенбреннера с «командой» Лидии Ильиничны Божович на Международном психологическом конгрессе.

Бронфенбреннер доложил тогда об исследовании, которое параллельно проводилось в советских и американских школах.

Подростку предлагали найти выход из конфликтных ситуаций. Например, ему говорили:

— Тебе одному известно, что одноклассник нашел потерянный учителем листок с решением контрольной по алгебре. Что ты сделаешь?

Далее предлагается набор путей, один из которых необходимо избрать. Точь-в-точь как в известной сказке: направо пойдешь — коня потеряешь; налево пойдешь — голову сложишь…

Скажешь взрослым, чтобы они заставили его отдать листок с решением?

Вместе с ним воспользуешься шпаргалкой?

Никому не скажешь, считая, что это не твое дело?

Такой выбор человек должен был сделать трижды. Первый раз он отвечал, будучи уверен в тайне своего ответа. Листки с ответами казались ему анонимными. В этом случае, как считали психологи, ребенок выражал свое истинное отношение к проблеме. Второй раз он отвечал на подобные вопросы, зная, что о его выборе будут знать только взрослые, родители и учителя. В третьей серии подросток знал, что его ответ станет известен товарищам по классу.

Самым интересным (ради этого, собственно, и проводился опыт) было уловить, как изменятся, в какую сторону сдвинутся ответы детей в зависимости от ситуации выбора.

Оказалось, что ответы советских детей более моральны по сравнению с ответами их американских сверстников. Советские подростки считаются с предполагаемым мнением товарищей по классу почти так же, как с мнением взрослых. Выводы из этих фактов, как выяснилось, можно сделать различные.

— У вас, — говорил американский профессор, — дети меньше подвержены антисоциальному влиянию сверстников. Они меньше конфликтуют с моральными ценностями взрослых и поэтому легче усваивают их стандарты поведения. У нас больше подростков, готовых следовать за вожаком своей компании и выкинуть «безнравственный трюк». Но моральность ваших подростков — это результат давления коллектива на личность, которая уступает, то есть действует конформно.