Человек среди людей - Яков Коломинский (1973)

— Люди, — бормотал Том во сне. — Меняюсь и меняюсь… Капкан.

Стоит ему очутиться возле людей, у которых недавно погибла дочь, как он перевоплощается в Лавинию… Полицейский инспектор заставляет его принять облик убийцы, который разыскивается… И вот Марсианин в толпе.

«Он, — пишет Брэдбери, — менялся на глазах у всех. Это был Том, и Джеймс, и человек по фамилии Свичмен, и другой, по фамилии Баттерфильд; это был мэр города, и девушка по имени Юдифь, и муж Уильям, и жена Кларисса. Он был словно мягкий воск, послушный их воображению…

Он лежал на камнях — застывал расплавленный воск, и его лицо было, как все лица, один глаз голубой, другой золотистый, волосы каштановые, рыжие, русые, черные, одна бровь косматая, другая тонкая, одна рука большая, другая маленькая…»

На мгновение в небольшом зале установилось какое-то тягостное молчание, кто-то грустно вздохнул.

— Ты, Леночка, напрасно вздыхаешь, — сказал кто-то наконец. — Такие марсиане только в сказках печально кончают. В жизни они порой великолепно устраиваются. Вот в сегодняшней «Литературке» об этом чудесный рассказ Гусева. Только назван не очень удачно: «Экскурсия». Я бы назвал «Шесть превращений Саши-экскурсовода» или даже «Саша-марсианин». Сами посудите, разве молодой человек не похож как две капли воды на Марсианина?

Итак, превращение первое. Саше предстоит разговор с бухгалтершей Зиной — «профсоюзным боссом», которая, как он знает, считает его «размазней» и «хлюпиком», «не настоящим мужчиной», «интеллигентиком несчастным», хотя и не лишенным при этом осторожности, осмотрительности и житейско-практической смекалки: «Этот не зарвется, лишнее не сболтнет»…

…И, взявшись за медную ручку и открыв дверь, переступив порог, Саша появляется в бухгалтерии именно тем человеком, каким он представляется Зине…

Превращение второе — Саша в кабинете директора.

Саша почти физически ощущает, как, переступив порог, он тотчас стал тем задиристым и ершистым — «молодежь, молодежь…», — вечно готовым нервничать, горячиться, но на деле работоспособным, «головастым» и даже безобидным человеком, каким воспринимаем его Ростислав Ипполитович… «Он непроизвольно ощущал, что директору нравятся и его независимость, и его скрытое уважение, тактичная дистанция по отношению к начальству, и почти невольно для самого себя все больше входил в ритм того и другого, все больше выпячивал это в своей позе, повадке, хотя и стоял, казалось бы, неподвижно»…

В зал, где собираются группы для начала осмотра, Саша входит с тем видом неуловимого превосходства, который присущ почти всем экскурсоводам: он делает дело, он знает, они же… должны слушать. Это его третье перевоплощение, в ходе которого Саше удается скрыть, что он ничего не понимает в живописи, даже на миг искренне поверить в произносимые слова.

— Послушайте, — вмешался в разговор молчавший до сих пор молодой человек из Ленинграда. — Чего вы спорите? Все это просто разные сорта одного и того же явления — конформности. И вообще, что здесь — научная дискуссия или литературная викторина? К этому вопросу надо подходить экспериментально. Вот у нас… — Ленинградец, один из первых у нас исследователей конформности, Аркадий Петрович Сопиков, действительно рассказал много интересного.

Подставная группа

Я не принимал участия в дискуссии и поэтому, кажется, имею право начать с литературного примера. Очень уж точно эта белорусская народная сказка предвосхитила эксперименты, о которых пойдет речь. Да и называется она очень выразительно: «Людей слушай, а своим умом живи».

«Был один придурковатый человек. Вздумалось ему пойти на ярмарку. Поймал он белого петуха, сунул его за пазуху и пошел. „Продам, — думает, — петуха, махорки куплю“.

Не дошел он еще и до ярмарки, как встречают его купцы:

— Дядька, что продаешь?

— Петуха, — говорит.

Достал он из-за пазухи белого петуха. Купцы посмотрели, головами покачали: