Человек среди людей - Яков Коломинский (1973)

Возникает установка под влиянием и прошлого опыта человека и под влиянием других людей.

В одной из новелл Вашингтона Ирвинга описывается случай, как некий баронет решил удивить гостей картиной итальянского художника. Сначала он очень выразительно рассказал о странностях мастера, просил обратить особое внимание на то, что портрет содержит в себе нечто, оставляющее странное, гнетущее впечатление и т. д. Потом была показана картина, и она действительно произвела на всех сильное впечатление.

«Баронет и я, — продолжает рассказчик, — стояли в глубокой нише стрельчатого окна. Я не мог не выразить своего изумления по поводу отзыва о портрете.

— В конце концов, — сказал я, — в нашей натуре есть какие-то тайны, какие-то непреоборимые побуждения и влияния, толкающие нас к суевериям. Кто мог бы объяснить, почему столько людей, совершенно различных по своим склонностям и характеру, испытали в той или иной степени странное действие, производимое обыкновенным холстом?

— В особенности же если ни один из них его не видел, — добавил с улыбкою баронет.

— Как! — воскликнул я. — Как это не видел?

— Ни один, — подтвердил баронет, прикладывая к губам палец в знак того, что это должно остаться нашей тайной. — Я заметил, что некоторые из них в игривом настроении духа, и не хотел, чтобы подарок бедного итальянца сделался предметом насмешек. Я велел поэтому показать им совершенно другую картину».

О том, что наше восприятие другого человека зависит от установки, от, так сказать, психологической призмы, сквозь которую мы смотрим, говорят и специальные эксперименты Алексея Александровича Бодалева. Взрослым людям показывали различные портреты. Перед демонстрацией одной и той же фотографии группам давались разные установки. Например, перед тем как показать снимок молодой женщины одной группе, говорили: «Сейчас вам будет показана фотография учительницы», а другой: «Сейчас вы увидите портрет артистки». Перед предъявлением фотографии молодого человека, рассказывает профессор Бодалев, одну группу мы предупреждали, что они увидят портрет героя, а другой говорили, что на ней изображен преступник. Оказалось, что многие испытуемые целиком находятся во власти установки.

Этот зверюга, — описывает свое впечатление от портрета человек, который думал, что перед ним изображение преступника, — понять что-то хочет. Умно смотрит и без отрыва. Стандартный бандитский подбородок, мешки под глазами, фигура массивная, стареющая, брошена вперед.

— Человек опустившийся, — вторит ему другой, воспринимавший сквозь призму той же установки, — очень озлобленный. Неопрятно одетый, непричесанный. Можно думать, прежде чем стать преступником, он был служащим или интеллигентом. Очень злой взгляд.

Совсем иначе увидели то же лицо испытуемые, которые считали, что перед ними изображение героя.

— Молодой человек лет 25–30. Лицо волевое, мужественное, с правильными чертами. Взгляд очень выразительный. Волосы всклокочены, не брит; ворот рубашки расстегнут. Видимо, это герой какой-то схватки, хотя у него и не военная форма…

— Очень волевое лицо. Ничего не боящиеся глаза смотрят исподлобья. Губы сжаты, чувствуется душевная сила и стойкость. Выражение лица гордое.

Довольно часто установку, психологическую призму, сквозь которую человек видит окружающее, создают вкусы, обычаи и моральные нормы, принятые в группе, к которой он принадлежит.

Как указывал Борис Герасимович Ананьев, «…поскольку в каждой из социальных систем и групп имеются собственные предписания, санкции и подкрепления (виды материальной и моральной стимуляции), то они предъявляют стереотипные требования к личности независимо от ее индивидуально-типических особенностей. Эти требования в виде „ролевого ожидания“ определяют поведение человека в данной социальной системе в форме выполнения заданных социальных функций „ролей“».