Человек среди людей - Яков Коломинский (1973)

В процессе живого общения с ребенком взрослые даже независимо от своей воли передают ему свои взгляды на окружающий мир, свои предрассудки, свои предубеждения, свои моральные понятия и представления. Иными словами, взрослые сознательно и неосознанно обучают детей и «внешним» и «внутренним» алгоритмам общения. Уже с первых дней своей жизни ребенок усваивает и принятые в его среде стереотипы экспрессивного поведения. Буквально учится «изображать» грусть, радость и другие эмоции.

В нормальных условиях такое усвоение происходит в форме бессознательного подражания (хотя и в этом случае иногда применяется сознательная коррекция: «не хохочи слишком громко — это неприлично»). Если же такое подражание становится по каким-то причинам невозможным, на первый план выступает прямое обучение. П. М. Якобсон отмечает, что в клинике для слепых и глухих профессора И. А. Соколянского проводилась специальная работа со слепорожденными для овладения ими социально принятыми формами экспрессии. Во-первых, дети систематически ощупывали лица педагогов в моменты их различных эмоциональных состояний, а во-вторых, они систематически знакомились с выражением различных чувств, запечатленных в скульптурных масках. Таких масок было двадцать четыре, так что в них довольно разносторонне передавались оттенки выражения, присущие наиболее типическим чувствам. Ознакомление со скульптурными масками и лицами педагогов, сопоставление с собственной экспрессией приводило к тому, что выражение чувств слепых детей делалось точным и отвечающим принятым формам экспрессии.

Если такое обучение не происходит, мимика слепых может не соответствовать нашим представлениям о внутренних состояниях, которые, как нам кажется, переживает слепой от рождения человек, наш алгоритм «распознавания» психического настроя не срабатывает.

Я имел возможность проверить это на собственном опыте во время чтения лекций в Обществе слепых. Первое выступление, как мне казалось, полностью провалилось: слушатели сидели с явно недовольными лицами. Более того, я неоднократно замечал гримасы неудовольствия и даже страдания, которые воспринимал как результат своих усилий… Тем более удивительными и, не скрою, утешительными оказались словесные отзывы в конце лекций, из которых явствовало, что она понравилась слушателям и лектора просят приходить почаще.

Характерны с этой точки зрения и наблюдения доктора Синга за двумя индийскими девочками, которые 17 октября 1920 года были подобраны в стае волков. Амала (младшая) быстро умерла, а Камала, которой к моменту возвращения в общество людей было 8 лет, прожила еще 9 лет. До сентября 1923 года у нее не было замечено ни смеха, ни улыбки. Три года потребовалось девочке, чтобы усвоить эти формы человеческих проявлений эмоций.

К тому моменту, когда человек становится личностью, то есть достигает такого уровня психического развития, при котором в процессе самопознания человек начинает воспринимать и переживать самого себя как единое целое, отличное от других людей и выражающееся в понятии «Я», он «застает» в своей психике целый мир чувств, мнений, взглядов, отношений, во многом определяющих и его актуальное поведение среди других людей, и отношение к окружающему. При этом мы далеко не полностью осознаем содержимое багажа, полученного еще до того, как начинаем себя осознавать. А ведь это содержимое не покоится неподвижно на каких-то дальних полках сознания. Оно ведет себя активно, порой даже агрессивно, оказывая влияние и на отбор и усвоение новой информации, и на отношение к окружающему.

Разные способы усвоения опыта дают и различные «умственные продукты». Непосредственное усвоение в процессе общения порождает «житейские» понятия; специальное обучение — научные. Следовательно, если обыденное сознание возникает стихийно, то идеология — результат сознательного и целенаправленного процесса.