Человек среди людей - Яков Коломинский (1973)

Совсем иначе обстоит дело с осознанием положения в системе личных отношений. Здесь никакой официальной общеизвестной шкалы нет, все построено на зыбких предположениях и переживаниях. Более того, эта задача — осознать свое положение в системе личных отношений — не так уж часто встает перед нами в прямой форме. Признайтесь, ведь перед многими из вас эта проблема так вот, в лоб возникла, может быть, впервые, когда пришлось по моей просьбе заполнять социограмму. Легко ли было найти для себя место в том или ином кольце? Уверен, что многие отступили. А некоторые даже рассердились на автора, который задает глупые задачи… Нам часто кажутся нелепыми вопросы, на которые трудно или неприятно отвечать.

И знаете, наверное, не так уж плохо, что вы прежде не очень-то задумывались об этом. Это, между прочим, может свидетельствовать о том, что ваши взаимоотношения с сослуживцами, одноклассниками складываются благополучно. Недаром говорят, что сердце впервые ощущаешь тогда, когда оно начинает болеть. Так и взаимоотношения: они становятся предметом раздумий чаще всего в случае каких-то отклонений от нормы.

Особенно остро переживаются взаимоотношения с товарищами в юности. Любое нарушение равновесия в этой области, действительная или мнимая потеря желаемого или привычного положения среди сверстников воспринимаются молодым человеком как настоящая трагедия. Можно было бы привести множество примеров из литературы, но есть в нашем распоряжении такие источники, которые волнуют сильнее, чем любой роман.

У каждого в домашней библиотеке или в воображении есть, по выражению Юрия Олеши, своя «золотая полка», на которую ставятся любимые книги. На моей одно из первых мест занимают юношеские дневники. Их писали мальчишки и девчонки, совсем не думая о литературном успехе. Заносили в заветную тетрадку, которую тщательно прятали от всех, свои сокровенные мечты, раздумья, сомнения. Потом грянула война. Мальчишки и девчонки стали солдатами, суровыми мстителями. Они были «высокими, не жалели ни пуль, ни гранат и себя не жалели…». А вот назад уже не вернулись… И остались кем-то любовно собранные и изданные дневники, письма, стихи. Это удивительные психологические документы. Всегда перечитываешь их с волнением и трепетом…

На моем столе две маленькие книжки: «Дневник Нины Костериной» и «Дневник Пети Сагайдачного». Среди других прекрасных своей непосредственной прелестью страниц немало строк о дружбе, робкой юношеской любви. Есть и порой горькие раздумья о своем месте среди товарищей-одноклассников.

Впервые печальная нота начинает звучать в дневнике Нины Костериной в связи с уходом из школы подруги.

15 октября.

«Лена Гершман собирается уходить из школы. Хочет устроить у меня прощальную вечеринку. Но я против. Я остаюсь без лучшей подруги. У нас с ней интересные отношения: сидим вместе, бузим вместе, однако друзьями друг друга не считаем. Это она мне заявила вчера, когда я сказала, что остаюсь одна, без друга. Она все забыла: как я ездила к ней, когда она была больна, забыла наши прогулки и то, что я поверяю ей свои мысли и тайны. Мне вчера стало очень больно от ее слов. В будущем буду умней: никогда не буду раскрывать себя перед подругой… И все же, несмотря ни на что, я считаю ее другом».

Потом от грусти не остается и следа. Бурная комсомольская жизнь, активной общественнице Нине некогда скучать, да и дружба сохранилась, хотя время от времени на ней появляются, как пишет Нина, «пятнышки недоразумений». В дневнике все чаще мелькает имя Гриши, но это уже другая тема… А потом в жизнь девушки врывается страшное горе — несправедливый арест отца 7 сентября 1938 года. «Какой зловещий мрак окутал мою жизнь. Арест отца — это такой удар, что у меня невольно горбится спина. До сих пор я держала голову прямо и с честью, а теперь… А сейчас меня день и ночь давит кошмар: неужели и мой отец враг? Нет, не может этого быть, не верю! Это ужасная ошибка!»