Скажи, что ты моя - Элизабет Нуребэк (2019)

Вскоре после того, как я родила Эмиля, моя сестра познакомилась с Чарльзом во время командировки в Лондон. Он профессор литературоведения, обожает коричневый вельвет и пространные монологи. Вот уже тринадцать лет она живет в Оксфорде с ним и их тремя прилизанными сыночками.

– Когда ты разговаривала с ней в последний раз? – спросила мама, помешивая в кастрюле.

– Кажется, весной, – ответила я.

– Почему так получается? Вы почти совсем не общаетесь.

– Мы разные, и всегда были разными.

Мама взяла бокал, который я ей протягивала. Присев у стола, попробовала вино.

– Мне пришлось спорить с тобой куда больше, чем с Хеленой, – произнесла она. – Ты всегда хотела узнать почему. Она же всегда была довольна и принимала все как есть.

– Она всегда стремилась избегать конфликтов.

– Вы просто по-разному ведете себя в одних и тех же ситуациях. Ты как никто другой могла бы это знать.

– Она ни разу не заговорила со мной об Алисе, когда все это случилось. Ни разу не спросила, как я себя чувствую. Делала вид, что ничего не произошло. Обсуждала только практические вопросы – что мы будем есть, кто что будет делать. Я ненавижу такое поведение.

– Что с тобой такое? Ты говоришь об этом с такой обидой.

– У вас есть потребность ничего не трогать. Вы закрываете глаза на проблемы. То, что произошло со мной, повлияло на нас всех, но никто и виду не подавал.

Мама отставила бокал.

– А ты когда-нибудь размышляла над тем, какова твоя роль во всем этом? – спросила она. – Ты избегала нас. Ты не позволяла нам говорить об этом. Не хотела. Бывали периоды, когда мы неделями тебя не видели.

Она протянула руку, чтобы прикоснуться к моей руке. Я отстранилась.

– Помню, как-то я увезла тебя с вечеринки, – продолжала она. – Пернилла позвонила мне – ты выпила лишнего, возможно, еще чего-то наглоталась. У тебя началась паническая атака. Ты чуть не до смерти перепугала всех, кто там был.

Я молчала. Смотрела в пол. Этого мне совершенно не хотелось слышать.

– Мне следовало что-то предпринять еще раньше. Ты права в одном: я долго закрывала на все это глаза, о чем теперь сожалею. Но потом ты стала ходить на терапию. И тебе стало лучше. Ты стала говорить, что жизнь идет дальше. Так и было. Жизнь продолжалась для всех нас. Так что не будь так сурова к Хелене.

Слова мамы вызвали у меня чувство стыда.

Она продолжала:

– Ты много разговаривала с Хенриком, когда познакомилась с ним. Он не испугался, оказался готов нести вместе с тобой твое горе. Знаю, в наших с тобой отношениях не все всегда было гладко. Но я всегда рядом. Надеюсь, ты это знаешь.

Теперь я сама взяла ее за руку.

– Прости, мамочка. Я была несправедлива к тебе. И к Хелене.

– Почему ты думаешь об Алисе? Не лучше ли оставить все это позади? У тебя есть Хенрик и Эмиль, жизнь сложилась хорошо. Отпусти прошлое, Стелла!

Поднявшись, я обняла маму. Она совершенно права – лучше оставить все это позади.

– Ты в последнее время посещала могилу? – спросила она. – Прости, я знаю, ты предпочитаешь называть это памятным камнем.

Я отрицательно покачала головой. Потом мы поужинали, мама попрощалась и уехала к себе, а я еще долго сидела в кухне, обдумывая наш разговор.

У меня сохранились лишь разрозненные воспоминания о периоде между исчезновением Алисы и пятым отделением. Весной 1995 года мама отправила меня на принудительное лечение. Меня поместили в закрытое психиатрическое отделение. На тот момент я ничего не ела, сильно исхудала. Находилась в глубокой депрессии.

Со временем я познакомилась с психотерапевтом по имени Биргитта. Она помогла мне, я начала смотреть вперед и решила жить дальше. Позднее я пошла учиться и стала изучать психологию, желая стать психотерапевтом. Я хорошо знаю свое дело.

Во всяком случае, так было раньше.

Но теперь уже нет. В настоящий момент я никому не могла помочь. Даже самой себе.