Скажи, что ты моя - Элизабет Нуребэк (2019)

Поднявшись, я вытерла столешницу и взяла газеты, которые мама положила на микроволновку. Из стопки выпал конверт. Я подняла его. Он был подписан от руки, на нем значилось мое имя – «Стелле Видстранд, бывш. Юханссон». Без марки и без адреса. Кто-то опустил его прямо в почтовый ящик.

Я распечатала конверт. В нем лежала сложенная бумажка с нарисованным крестом. Текст был аккуратно выведен черной чернильной ручкой.

Стелла Видстранд

Род. 12.11.1975

скоропостижно

покинула нас

никто не грустит

никто ее не оплакивает

Изабелла

Холод пробирал до костей. Хотя я до носа замотала лицо толстым шарфом, меня не покидало ощущение, что я совершенно голая. Съежившись, я бежала в сторону Вальхаллавеген. Вот уже третий день над Стокгольмом свирепствовала непогода. В этот день у нас должна быть только одна лекция, поэтому многие остались сегодня дома. Как Юханна. Если бы не групповая терапия, я бы тоже не пошла. Во всяком случае, подумывала бы об этом. Но я не хотела пропускать встречу со Стеллой. Слишком многое было поставлено на карту.

До начала сеанса групповой терапии оставалось сорок восемь минут. Этого момента я ждала всю неделю. А вдруг она не придет?

Я перешла дорогу, направляясь к автобусной остановке. Подошел автобус, я села в него. Воздух внутри был тяжелый, влажный от мокрой одежды и капающих зонтиков. Окна запотели, через них свет еле пробивался внутрь, как сквозь туман.

С тех пор как я нашла Стеллу, я все время думала о ней. Возможно, даже чересчур много. В прошлый раз она очень внимательно разглядывала меня. Как будто знала, кто я. Словно понимала, зачем я пришла. Но она не может ничего знать. Ей ничего не известно обо мне и моей жизни. Она понятия не имеет.

Автобус остановился возле Торгового центра. Я с трудом пробилась к дверям, вышла и направилась к консультации. Открыла тяжелую дверь, вошла внутрь, поднялась на четвертый этаж. Поздоровавшись с администратором, оплатила сегодняшний сеанс и прошла в зал.

Села в одно из кресел, отключила звук на телефоне.

Стелла зашла ровно в час и закрыла за собой дверь. Я смотрела на нее. Сегодня она была одета в элегантное платье до колен, волосы красиво уложены в толстый узел на затылке.

Кажется, все сегодня были не в настроении. Клара нервничала по поводу презентации, которую ей предстояло делать завтра утром перед руководством компании. Пьер шипел, что она всегда понапрасну дергается и жалуется, а потом все проходит хорошо. Она что-то шипела ему в ответ.

Я снова взглянула на Стеллу. Так трудно понять, что у нее на уме. Пока она не проронила ни слова, просто сидела молча.

Она слушала. Изучала нас одного за другим. Через некоторое время я почувствовала на себе ее взгляд.

Я подняла глаза и улыбнулась ей.

Стелла не ответила на мою улыбку.

Стелла

Я пожалела, что предложила Изабелле Карлссон посещать групповую терапию. Учитывая те социальные трудности, которые она сейчас испытывает (с ее слов), эта форма работы хорошо подходит. Но так я рассуждала до того, как поняла самое главное.

Другие уже высказались сегодня, а она – нет. Пока она не произнесла ни единого слова.

На какое-то время в зале воцарилась тишина. Я должна сделать так, чтобы она заговорила. Заставить ее раскрыться.

Я беру слово: Как у тебя прошла неделя, Изабелла?

Изабелла: Неделя прошла неплохо. Мы начали выполнять новое групповое задание, я попала в очень хорошую группу. Так здорово. И еще я стала донором.

Она снова улыбается, отчетливо проступает ямочка на левой щеке.

Изабелла: Вчера я впервые сдавала кровь. Я немного боюсь иголок. Как мама, она вообще сходит с ума по этому поводу. Но все прошло даже лучше, чем я думала.

Некоторое время она сидит молча. Женщина, которую она называет «мамой», – кто она?

Изабелла: Кстати, она хочет, чтобы я приехала домой на выходные, а у меня нет ни малейшего желания.