Лабиринт Осириса - Пол Сассман (2013)

Иман горько улыбнулась и замолчала. У Халифы накопилось столько вопросов, он столько хотел узнать, но после всего услышанного словно лишился дара речи. Кот мурлыкал, керосиновая лампа шипела. Прошло не меньше минуты.

– Как ее имя? – спросила Иман. – Женщины, которую убили?

Халифа назвал.

– Она была хорошим человеком?

Детектив признался, что мало что о ней знает.

– Наверное, хорошим. Думаю, она хотела помочь людям. Разоблачить неправедные дела.

– А рудник – это важно? Если вы узнаете о нем, это поможет свершить правосудие над теми, кто ее убил?

И снова Халифа не сумел сказать ничего определенного.

– Наверное, – повторил он.

Они снова замолчали. Халифе показалось, что глаза женщины устремились внутрь себя, будто она о чем-то размышляла. Затем медленно убрала ладонь со спины кота, опустила руку в складки джеллабы и что-то вытащила. В полумраке не сразу стало понятно, что это за предмет. Лишь когда она протянула его Халифе, он разглядел тетрадь. Старую тетрадь в потрескавшейся кожаной, в пятнах, обложке, уголки страниц загнуты, бумага пожелтела от времени.

– Мне дал это Сам-оо-эл. В тот последний вечер, когда сделал мне предложение. Сказал, что у него не было времени купить кольцо, и залогом его слова будет самое дорогое, что у него есть. Здесь его заметки о руднике. Восемьдесят лет тетрадь хранилась у моего сердца. Ее никто не видел, включая меня саму.

Халифа взглянул на тетрадь. Его сердце сразу гулко забилось от волнения, дыхание стало прерывистым. Он встал, подошел к керосиновой лампе, поднес тетрадь к свету и осторожно начал листать страницы.

Она была исписана от корки до корки. Почерк мелкий, чернила выцвели, на страницах колонки цифр – результаты измерений, как догадался детектив. И множество рисунков. Лист за листом рисунки: изображения древних инструментов и предметов культа, копии надписей и иератических граффити, сложенный подробный план рудника или по крайней мере той части, которую удалось исследовать Пинскеру. Беспорядочная путаница тоннелей, коридоров, камер и вентиляционных шахт. Все они разбегались от широкой главной галереи, словно формировали обширную подземную сосудистую систему.

В самом конце к внутренней стороне обложки был приклеен еще один сложенный лист. Он представлял собой карту Аравийской пустыни. Не такую детальную, как показывал утром Омар, но достаточно подробную: Нил, Красное море, долины, горы. И маленькая вади в форме серпа, прилепившаяся к западному склону горы Эль-Шалул. Там стоял нарисованный карандашом маленький крестик и буквенная расшифровка – Л.О.

– Хамдулиллах, – пошептал детектив.

Сложил карту и закрыл тетрадь.

– Понимаю, иэ омм, я прошу слишком много… – начал он.

– Возьмите, – перебила его старая женщина. – Вместе с моим благословением. И благословением Сам-оо-эла. Именно этого он бы хотел – правосудия. Правосудие для него очень много значило. Как и для меня.

– Буду беречь больше собственной жизни, – пообещал Халифа. – И сразу же верну, как только закончим дело.

Иман кивнула. Детектив взвесил тетрадь на ладони, подошел к Иман, наклонился и поцеловал в обе щеки.

– Шукран гиддан, иэ омм.

– Афуан.

Халифа начал распрямляться, но она потянула его за руку. Повернула к нему лицо, которое, несмотря на возраст, хранило былые черты, будто из-под мятого пергамента смутно проступил облик молодой женщины.

– Он покоится в мире, – проговорила она. – Я вижу золотистое сияние. И Али покоится в мире, в этом сиянии. Помни об этом.

Иман отпустила его руку и подтолкнула к двери. Стоило Халифе переступить порог, как у него из глаз хлынули слезы.

Рас эль-Шайтан, залив Акаба, Египет

– Который?

– Вон тот, что в конце.

– Врешь!

– Убедись сам. Говорю тебе, они секретные агенты.