— Тебе известно место, где сыр бывает бесплатным. В нашем случае речь идет об информации о весьма опасной личности. Скажем так: ты останешься моим должником. Как-нибудь я попрошу вернуть мне долг, договорились?

Взгляды их наконец встретились. Дэниел осушил бокал и наполнил его вновь.

— Договорились.

Склонившись к стоявшей на низком столике пепельнице, Самали затушил окурок.

— Безусловно, ты понимаешь, что никаких контактов с организацией Саиф аль-Тхара у меня нет. Это должно быть вам ясно с самого начала. Моя информация основывается лишь на слухах.

— Продолжай.

— Так вот. — Ладонь египтянина продолжала разглаживать складки брюк на колене. — В течение последних лет объект вашего интереса черпал средства для своих операций из нелегальной торговли антиквариатом. — Самали вставил в мундштук новую сигарету. — По моим сведениям, о древних захоронениях он осведомлен куда лучше любого эксперта. Могилы наших давних предков стали для него источником дохода. Обрати внимание, единственным источником. Действия Саиф аль-Тхара привели к тому, что все другие фундаменталистские группировки Среднего Востока перессорились между собой. Сейчас с ним не захочет связываться даже Усама бен Ладен.

Самали встал и неторопливо подошел к окну. Лучи послеполуденного солнца позолотили голый череп, превратив его в подобие ярко начищенного медного шлема.

— Он стоит во главе весьма доходного семейного бизнеса. Его люди разрывают древние могилы, похищают ценные находки из раскопок археологов, крадут раритеты в залах музеев. Затем товар переправляется на юг, в Судан, а оттуда его тайными путями доставляют в Европу и на Дальний Восток, где доверенные торговцы сбывают предметы старины коллекционерам. Вырученные деньги просачиваются назад и идут на… Вы и сами знаете, на что они идут.

— Я видела одного мужчину, — вставила Тэйра, — очень крупного, с большим родимым пятном на щеке…

Египтянин продолжал неподвижно стоять у окна.

— Дрейвитт, — сказал он. — Или Дрейкич, или Дрейвич. Нечто в этом роде. Немец, я полагаю. Здесь, в Египте, он является глазами и ушами Саиф аль-Тхара. Больше, боюсь, мне о нем ничего не известно. Да, говорят еще, на редкость малоприятная личность. — Хозяин квартиры повернулся лицом к гостям. — Не знаю, что вы прячете в рюкзаке, Дэниел, но если, по твоим словам, Саиф аль-Тхар хочет получить эту вещь, то рано или поздно, уверяю, он получит ее. Охота за раритетами у него в крови. Когда дело касается древних безделушек, Саиф аль-Тхар становится беспощадным.

— Но наша не представляет никакой ценности, — заметил Дэниел. — Почему он так отчаянно стремится заполучить ее?

Самали пожал плечами.

— Как я могу ответить, если вы не позволили мне даже взглянуть на нее? Остается только повторить: если Саиф аль-Тхар хочет обладать ею, он ее получит.

Направляясь к креслу, египтянин щелкнул зажигалкой, выпустил изо рта клуб дыма.

— Наверное, я тоже все-таки выпью. Жара сегодня просто невыносима.

Он шагнул к бару, наполнил высокий бокал желтоватой жидкостью.

— А как насчет британского посольства? — спросила Тэйра. На мгновение в гостиной повисла тишина. О дно высокого бокала звякнул кубик льда.

— Британское посольство?

Голос Самали прозвучал совершенно ровно, разве что на какую-то неуловимую долю октавы выше.

— Похоже, в посольстве тоже хотят наложить руку на этот предмет. По крайней мере атташе по вопросам культуры явно не против.

Не поворачивая спины, египтянин опустил в бокал второй кубик, положил щипцы в вазу со льдом и сделал большой глоток.

— С чего вы вдруг решили, что ему понадобилось ваше сокровище?

— Но он обманул нас, — сказала Тэйра.

Самали отпил из бокала и двинулся к окну. Молчание длилось довольно долго.