Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила - Мэри Стюарт (2018)

По обе стороны коридора на равном расстоянии друг от друга тянулись дверные проемы сводчатой формы, хорошо знакомой мне после вчерашних странствий по дворцу. Позади многих из них зияла чернота. За сломанными створками угадывались пустые покои, кое-где захламленные всякой всячиной. Чарльз посветил фонариком в одну из таких каморок – там не было ничего, кроме огромных керамических горшков.

– Только сорока разбойников не хватает, – прокомментировал он.

– А чего ты ожидал?

– Кто его знает… Ба, да тут просто пещера Аладдина. Погоди минутку, давай-ка заглянем.

Поначалу я не могла понять, что же так привлекло его внимание. Битком набитая всевозможным барахлом, эта каморка как две капли воды походила на ту «кладовку», что я видела в серале: та же мебель, безделушки, паутина – словом, тоскливый, забытый всеми сгусток прожитых лет. На расшатанном комоде лежала стопка книг, на которых слой пыли был чуть тоньше, чем на всем остальном.

Луч фонарика обежал потертые корешки. Следом за ним протянулась аристократическая рука Чарльза. Он взял самый толстый том и перевернул.

– Так я и думал.

– Что это?

– Толковый словарь Чамберса.

В его ладонях книга раскрылась. Я пролистала ее при свете фонарика.

– На редкость полезная вещь. Знаешь, что такое штамб? Тут сказано, что это то же самое, что голомя или оследь. Вот так, а ты и не догадывался. Сплошные кроссворды.

– Вот именно.

Чарльз захлопнул книгу, развеял рукой взметнувшееся облачко пыли и протянул руку за следующей.

Этот томик был гораздо меньше словаря, но выглядел куда солиднее. Под сероватым слоем пыли на толстых кожаных переплетах угадывалось изысканное тиснение. Чарльз держал книгу удивительно бережно. Он сдул с нее пыль, и в свете фонарика тускло блеснула позолота.

– Что это?

– Коран, и к тому же очень богато изданный. Взгляни-ка.

Бумага была толстая и на вид очень дорогая. Арабская вязь, очень красивая сама по себе, изысканно оттенялась тонким орнаментом, которым предварялся заголовок каждой суры. Трудно было представить, что такую книгу выкинули за ненадобностью в пыльную кладовку и забыли о ней.

Не проронив ни слова, Чарльз отложил книгу и пошарил лучом фонарика по грудам старого хлама. Вдруг лучик остановился.

– Смотри-ка. Видишь?

Сколько я ни вглядывалась в груду пыльного барахла, я ничего не могла разобрать. Поначалу мои глаза различили лишь силуэт поломанной скрипки, пару штуковин на колесиках, похожих на роликовые коньки, да мешанину кожаных шнурков, пряжек и кисточек, которые при ближайшем рассмотрении приняли очертания конской сбруи. Из-под этой мешанины виднелись две грязные статуэтки. Я пригляделась. Это были фарфоровые собачки.

Я глазела на них добрых пять секунд, не понимая, что же передо мной находится.

– Чарльз! Неужели это твои «гончие псы Гавриила»?

– Они самые. – Чарльз опустился на колени в пыль возле спутанной сбруи. – Подержи-ка фонарик.

Чарльз осторожно отодвинул сбрую и взял в руки одну из фарфоровых статуэток. Я с удивлением заметила, как бережно, чуть ли не с почтением держит он старинную безделушку. Мой кузен достал из кармана носовой платок и принялся тщательно вытирать пыль.