Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила - Мэри Стюарт (2018)

– Нет, там ничего не было! Ничего! Как вам такое могло прийти в голову? Яд! Откуда я возьму яд?

Вдруг Халида запнулась и ахнула. За спиной у нее появился Генри Графтон.

– В чем дело? Кто тут говорит о яде? – спросил он с порога.

Халида резко обернулась к нему, раскинув руки, точно стремясь помешать ему войти. Тело ее все еще гнулось, словно травинка под дуновением ветерка, в том грациозном поклоне, какой можно встретить в японских статуэтках из слоновой кости. Она приоткрыла рот и провела языком по губам, но ничего не сказала. Графтон перевел взгляд на меня.

– Я говорила, – с вызовом произнесла я. – Похоже, эта милая крошка подложила мне в суп кое-что такое, о чем предпочитает не рассказывать. Это было сделано по вашему приказу?

– Не дури.

Я приподняла брови:

– Наркотик, значит, можно, а яду – ни-ни? Идите вы с вашей клятвой Гиппократа… Тогда, может быть, она все-таки расскажет, что подложила в суп и зачем это сделала? Или желаете забрать тарелку и провести анализ в собственной лаборатории по соседству?

С секунду он всматривался в меня, потом перевел взгляд на поднос.

– Ты ела суп? – помолчав, спросил он.

– Нет, иначе давно бы корчилась на полу.

– Тогда откуда ты знаешь, что он отравлен?

– Догадываюсь. Уж больно настойчиво Халида уговаривает меня отведать хоть немножко, хотя до сих пор она не слишком пеклась о моем самочувствии. Она случайно уронила перстень в суп, а когда я сказала, что не хочу после этого его есть, очень огорчилась. Тут-то я и поняла. Не спрашивайте меня, как я догадалась, но ставлю двадцать против одного за то, что суп отравлен, и не уверяйте меня, что вы сами не подумали того же самого. Только взгляните на нее. А что касается того, где она достала отраву, то разве не осталась в ее распоряжении целая комната, битком набитая лекарствами тетушки Гарриет? Спросите ее, – я кивнула на девушку, которая хранила молчание, – спросите эту маленькую мисс Борджа. Может быть, она вам признается.

Задолго до того, как я закончила говорить, Графтон переключил все внимание на Халиду. Его черные глаза сверкали мертвенным блеском, как нефтяная пленка на воде. На мгновение я ощутила радость оттого, что среди бесчисленных хлопот этой ночи он нашел время столь серьезно заняться моим обвинением; это могло означать только одно – он не намерен причинить вред ни мне, ни Чарльзу. Но выражение его глаз, которыми он впился в девушку, и непритворный ужас на лице Халиды удивили меня. Ее руки крепко сжались на горле, тиская нежный шелк так, словно она никак не могла согреться.

– Это правда?

Халида покачала головой, потом собралась с силами и с трудом заговорила:

– Нет, нет, все ложь. Зачем мне ее отравлять? В супе не было ничего – только мясо, зелень, лук и шафран…

– В таком случае, – произнес Генри Графтон, – ты не будешь иметь ничего против того, чтобы самой съесть этот суп?

И не успела я понять, что у него на уме, как он уже схватил тарелку с подноса и решительно направился к девушке, держа тарелку на уровне ее губ.

Наверное, я ахнула. Потом еле слышно произнесла:

– О нет…

Это было уже чересчур; ситуация до нелепости напоминала заезженную сцену из «Тысячи и одной ночи». У меня на глазах оживала избитая восточная мелодрама.

– Ради всего святого, – проговорила я, – давайте лучше позовем собак и испробуем на них. Ведь именно так это положено делать, разве нет? Ради бога, прекратите этот кошмар. Я снимаю обвинение!

Вдруг я застыла на месте. Нелепая мелодрама перестала меня занимать. Я заметила, что доктор Графтон, следуя за отступавшей девушкой, отошел довольно далеко от двери… А на стене над кроватью в тетушкиных покоях висит ружье. Если я успею добраться до него прежде, чем меня схватят…

Никто из них не обращал на меня никакого внимания.