Седьмая чаша - Кристофер Сэнсом (2010)

Прежде чем отвечать, я немного помолчал. Приглядевшись к другу внимательнее, я заметил, что он выглядит уставшим и каким-то опустошенным. Мне вдруг не захотелось втягивать его во всю эту гнусную историю, связанную с убийствами. Но что поделать — я нуждался в его совете. Подумав об этом, я прикоснулся к знаку пилигрима, лежавшему в моем кармане.

Гай обернулся к Пирсу.

— Принеси нам вина, мой мальчик, — попросил он. — Кстати, тебе не следовало подтрунивать над доктором Арчером. Каким бы он ни был дураком, Арчер подозрителен и остро чувствует насмешки.

— Простите, мастер. Не сумел сдержаться.

— Я тебя понимаю, — ответил Гай.

— Что мне сказать, если снова придут те люди, которые продают жир из огромных рыб, выловленных в Темзе? — спросил Пирс. — Многие аптекари покупают его.

— И без сомнения, приписывают ему всякие магические свойства. Вели им проваливать. Пусть даже близко не подходят к моей лавке. Этот жир воняет на добрую милю.

Когда Пирс ушел, Гай снова заговорил:

— Наверное, это были именно они, а я подумал, что местные мальчишки так шутят в День дурака: постучат в дверь и убегают.

— Ты слишком мягок с этим парнем, — заметил я. — Насмехаться над таким субъектом, как Арчер, и вправду опасно.

— Да, но Пирс любит пошутить.

Гай улыбнулся, но тут же снова стал серьезным.

— Что стряслось, Мэтью? Это как-то связано с мастером Эллиардом?

— Да.

Я колебался. Имею ли я право вовлекать его во все это? А потом решил: да, имею, потому что он может оказать нам неоценимую помощь. И стал рассказывать.

— Как выяснилось, Роджер стал третьим человеком, убитым за последнее время самым что ни на есть жестоким и извращенным способом. Причем все три убийства кажутся совершенно бессмысленными.

Я рассказал ему про Тапхольма и доктора Гарнея, как их убийства связаны с Книгой Откровения, и о том, что душегуб, возможно, выискивает тех, кто отошел от радикальных религиозных взглядов. Темнокожее лицо Гая вытянулось и потемнело еще больше.

— Я знал Пола Гарнея, — сказал он, когда я закончил свой рассказ и взял с него клятву хранить молчание об услышанном. — Не очень близко, но мы несколько раз встречались. Он производил впечатление умного, образованного человека. Не чванливого индюка, как доктор Арчер.

Гай сокрушенно покачал головой.

— Я готов поверить, что он начинал как реформатор, а потом разочаровался в этих невежественных, но убежденных в собственной правоте радикалах.

В дверь постучали. Вошел Пирс с подносом, на котором стояли стаканы и кувшин. Красивое лицо ученика вновь было непроницаемо, но что-то во взгляде больших голубых глаз заставило меня задуматься: а не подслушивал ли он? Я смотрел, как он поставил на стол поднос и направился к двери. Парень заметил, что я за ним наблюдаю. Именно этого я и хотел.

— Вот что мы нашли на месте убийства Тапхольма, — сказал я, доставая из кармана знак.

Гай повертел его в своих длинных пальцах и бросил на меня острый взгляд.

— Ты все еще думаешь, что убийцей может быть врач-бенедиктинец? Из-за этого и двейла?

— Я думаю, что такое возможно.

Гай снова посмотрел на значок, вернул его мне и шумно вздохнул.

— Не исключено, что ты прав. Мы не знаем, что сделало этого человека тем, во что он превратился.