Седьмая чаша - Кристофер Сэнсом (2010)

— Погодите, — вмешался Харснет, — знаки пилигрима люди нынче открыто не носят, чтобы не быть заподозренными в симпатиях к папистам.

— Да, это было бы неосмотрительно, — согласился я.

— Не исключено, что он обронил его намеренно, — предположил лорд Хартфорд.

— Да, милорд, такое возможно, — кивнул я, — но тут может быть и другая связь со старой религией.

Я набрал в грудь воздуха.

— Чтобы сломить сопротивление по крайней мере двух жертв, был использован двейл, а по словам моего друга доктора Малтона, единственным местом, где в последние годы применялся этот наркотик, являются больницы бенедиктинских монастырей. Милорд, я хотел просить вашего разрешения просмотреть архивы суда по делам секуляризации с целью выяснить, что сталось с монастырскими больницами Лондона.

Кранмер резко подался вперед.

— Вы полагаете, разгадка кроется там? — нетерпеливо спросил он. — По-вашему, это может быть бывший монах? Спятивший, озлобленный папист, убивающий тех, кто прежде принадлежал к радикальным реформаторам…

— Но ведь именно радикалы, а не паписты заявляют, что им известны все тайны Откровения.

Сэр Томас снова удивил меня своей восприимчивостью.

— Можно предположить, что цель убийств — злобно высмеять эти самые взгляды, — сказал Кранмер. — У папистской церкви есть собственные исследователи Книги Откровения, как, например, Иоаким Фиорийский.

Лицо архиепископа осветилось радостью при мысли о том, что убийца может оказаться не радикальным реформатором, а папистом. Он расправил плечи и по очереди посмотрел на каждого из нас.

— Мастер Харснет, я хочу, чтобы вы провели расследование и выяснили, был ли коттер каким-либо образом связан с двумя другими жертвами, особенно на почве религиозных убеждений. Мэтью, просмотрите архивы суда по делам секуляризации. Эдвард, — он повернулся к Хартфорду, — вы близки к королю, и я поручаю именно вам сделать все, чтобы ни слова об этом деле не достигло его ушей.

Хартфорд кивнул.

— А я? — спросил Томас Сеймур.

— А ты, Томас, держи рот на замке, — ответил ему брат.

Сеймур покраснел, а Хартфорд повернулся к Кранмеру.

— Итак, сейчас мы расследуем то, что уже произошло. А как быть с тем, что еще должно произойти? Если адвокат прав, а я полагаю, что так оно и есть, вскоре будет совершено четвертое убийство.

Он открыл Новый Завет и прочитал вслух:

— «Четвертый Ангел вылил чашу свою на солнце: и дано было ему жечь людей огнем. И жег людей сильный зной, и они хулили имя Бога, имеющего власть над сими язвами, и не вразумились, чтобы воздать Ему славу».

— Что же нам делать? — тихо проговорил Кранмер. — Когда и где это произойдет?

— Жертвой может стать любой, — заметил я. — И такой праведник, как Роджер, и закоренелый грешник вроде коттера. А уж где и когда убийца нанесет удар, предсказать и вовсе невозможно.

— Значит, остановить его мы не в силах?

— Только если поймаем. И мне кажется, нового удара не придется ждать долго.

— Почему? — спросил Харснет.

— Труп Тапхольма нашли в январе, доктор Гарней умер в феврале, а Роджер — через три недели после этого, неделю назад. Было бы логичным предположить, что новое убийство будет совершено примерно через две недели.

— А что там с оставшимися тремя чашами? — поинтересовался Томас Сеймур. — Что выльется из них?

Кранмер тяжело вздохнул.

— Излитие пятой чаши убьет грешников тьмой и великой болью. Это может означать что угодно. Шестая чаша высушит воду в Евфрате, и я не представляю, что можно сделать, чтобы изобразить нечто подобное. Наконец, когда седьмой ангел выльет свою чашу, произойдут молнии, громы и великое землетрясение.

— Милорд, — заговорил я, — у меня к вам есть еще одна просьба. Если вы выполните ее, это облегчит нам задачу.

— Слушаю вас, Мэтью.