Седьмая чаша - Кристофер Сэнсом (2010)

— Мы с твоим хозяином обсуждали дело государственной важности. Если ты хоть одним словом обмолвишься о том, что тебе удалось услышать, ты закончишь свои дни в тюрьме Флит или в Тауэре, и засажу тебя туда я!

— Я почти ничего не слышал, — спокойно ответил Пирс.

В его голосе звучало смущение и в то же время упрек.

— Но я обещаю ничего не говорить. Клянусь вам, сэр.

— Смотри у меня, парень!

— Иди, Пирс, — устало проговорил Гай.

Ученик поклонился и закрыл за собой дверь.

— Я уже говорил тебе, Гай, ты даешь ему слишком много воли.

— Это мое дело, — резко ответил мой друг и тряхнул головой. — Прости, те ужасы, о которых мы говорили, растревожили меня. А что касается Пирса, то я позабочусь о том, чтобы он держал рот на замке.

— Ты обязан сделать это, Гай.

Он умолк. Я сидел, хмурясь. Я заметил, что, когда он отчитывал мальчишку, тот посмотрел на него без всякой робости, но с холодным вызовом во взгляде. Мне показалось, что по какой-то необъяснимой причине Гай его боится.

Глава 16

Я возвращался в Линкольнс-Инн. Солнце грело лицо, ветер впервые в этом году был не пронизывающим и холодным, а теплым и ласковым. Я всегда любил весну, особенно когда она наступала после такой лютой зимы, какой была эта, но из-за жути, окружавшей меня со всех сторон, яркий солнечный день казался насмешкой. Я твердил себе, что не должен сгибаться под тяжестью того, что навалилось на мои плечи.

Я мысленно вернулся к Гаю, размышляя о том, почему страшная история Жиля де Реца так потрясла его. Подумал о Пирсе и странном ощущении, что Гай почему-то боится своего ученика. Мне было понятно: Гай хочет сделать мальчика своим преемником, даже последователем, но меня не отпускало чувство, что мальчишка манипулирует Гаем так же, как избалованный ребенок по собственному усмотрению вертит слабовольными родителями.

Я въехал через ворота на территорию Линкольнс-Инн, спешился и передал поводья Бытия конюху. Первым делом я отправился к Дороти, но Маргарет, открывшая мне дверь, сообщила, что хозяйка ушла проследить за подготовкой похорон Роджера, а сопровождает ее старый Элиас. Я попросил Маргарет, чтобы после их возвращения Элиас сообщил мне об этом, сказав, что буду находиться либо у себя в конторе, либо в библиотеке.

Возвращаясь от Дороти, я завернул в библиотеку Линкольнс-Инн. Назавтра в суде прошений должны были состояться слушания, поэтому работы у меня было хоть отбавляй, но прежде хотелось выяснить кое-что, не имеющее отношения к моей адвокатской практике.

Как обычно по воскресеньям, на Гейт-хаус-корт было тихо и безлюдно. Я заметил фигуру в черном, направлявшуюся ко мне. Это был Билкнэп, и шел он из своей конторы. Когда мой извечный неприятель подошел ближе, я увидел, что выглядит он хуже, чем когда бы то ни было. Глаза покраснели, лицо было мертвенно-бледным, а на щеках горел лихорадочный румянец. Несмотря на то что он прошел всего несколько метров, Билкнэп задыхался, как если бы пробежал добрую милю.

— Как поживаете, Билкнэп?

Я испытывал жалость к этому негодяю, хотя бы потому, что его лечил высокомерный дурак доктор Арчер.

— Вы разрушили мой бизнес, — прошипел он, и жалость как рукой сняло.

— Что?

— Вы отказались помочь мне, когда я не подал вовремя документы в суд. Вы знали, что я болен, но все равно не захотели поддержать своего товарища по цеху. И вот я потерял лучшего клиента. Сэр Джеффри Колсвин надеялся получить прибыль от того земельного участка, а теперь он расскажет всем землевладельцам о том, что на меня нельзя положиться.

— Да что вы такое несете! — раздраженно воскликнул я. — Сами виноваты, сами и выпутывайтесь. Бред какой-то!

— Я заработал блестящую репутацию, помогая клиентам избавляться от недобросовестных арендаторов и коттеров — тех, на кого работаете вы, — отбросов общества, похитителей чужой земли, неудачников. Сейчас, когда я проиграл дело, сэр Джеффри…