Седьмая чаша - Кристофер Сэнсом (2010)

Барак нахмурился, и я понял, что на сей раз действительно зашел слишком далеко.

— Я скажу ей тогда, когда сочту нужным, — отчеканил он. — Пойду оденусь и велю Питеру седлать Сьюки и Бытие, чтобы они были наготове.

Барак встал из-за стола и вышел.

Упомянув Питера, он невольно напомнил мне обещание, которое я дал мальчику по имени Тимоти. Перекусив хлебом с сыром, я сунул в карман одно сморщенное яблоко и пошел на кухню. Там я нашел Джоан и Тамазин. Жена Барака сидела за столом и резала овощи для вечерней готовки. Отечность немного спала, но лицо женщины по-прежнему оставалось опухшим, а синяки цвели всеми цветами радуги. Увидев меня, Джоан приветливо улыбнулась, а Тамазин, наоборот, прикрылась рукой.

Джоан стирала, склонившись над большим деревянным ведром. Она принялась выжимать выстиранную простыню, и ее лицо под белым чепцом раскраснелось от усилий. Ощутив укол вины, я подумал, что бедняжке почти шестьдесят лет и хлопотать по дому ей нелегко. Ее муж когда-то был у меня слугой, и после его смерти пятнадцать лет назад я оставил Джоан своей домоправительницей. Это было необычно для холостяка вроде меня, даже несмотря на нашу разницу в возрасте, но мне был по душе ее спокойный нрав и заботливое, почти материнское отношение ко мне. Накануне я собирался спросить ее, не нужен ли помощник по дому кому-нибудь из соседей, но ночью у меня родилась другая мысль.

— Послушай, Джоан, — заговорил я, — а не взять ли нам мальчика, чтобы он помогал тебе на кухне?

После недолгих раздумий она ответила с усталой улыбкой:

— У Питера, конечно, много дел — и на конюшне, и по хозяйству, но я, признаться, не знаю, как он отнесется к появлению в доме еще одного парня.

Теперь улыбнулся я.

— Мальчик, которого я имею в виду, младше Питера, и мы сразу же дадим им понять, что Питер из них двоих — главный.

— Что ж, помощник, конечно, не помешает, сэр.

— Тогда, возможно, он появится у тебя уже сегодня.

— Спасибо, — поблагодарила Джоан, взяла ведро с грязной водой и понесла его на двор.

Тамазин тоже встала, открыла ей дверь и вернулась к столу.

— Ты выглядишь гораздо лучше, Тамазин, — сделал я комплимент.

— На меня все равно страшно смотреть, сэр, но вскоре синяки должны сойти.

— Как твой рот?

— Сейчас почти не болит. В конце концов, тот зубодер оказался не так уж плох.

— Гай не стал бы рекомендовать негодного врача.

— И все же мне до сих пор не верится, что он хотел купить мои зубы и собирался вырвать их все до единого.

Голос женщины был печальным и лишенным эмоций. Она подняла на меня глаза.

— Что случилось вчера вечером? Джек не стал мне ничего рассказывать, когда вернулся. Сказал только, что ложится спать.

— Он не хотел тревожить тебя, Тамазин, но, к несчастью, произошло новое убийство.

Ее глаза округлились.

— Вы с Джеком были в опасности?

— Нет, мы всего лишь обнаружили тело.

— Да закончится ли это когда-нибудь?! — в отчаянии воскликнула женщина. — На Джека уже без слез не взглянешь, и на вас тоже, сэр. Я замечаю!

На лице Тамазин появилась саркастическая усмешка, отчего она сразу будто постарела.

— Или, может быть, я ошибаюсь? Может, Джек просто устал от меня, а я ошибочно думаю, что так влияет на него ваша охота за убийцей?

— Ты его по-прежнему любишь? — напрямую спросил я.

— Да, — не задумываясь, ответила она. — Но я не смогу выносить этого вечно. В отличие от многих других женщин я не стану половой тряпкой, о которую можно вытирать ноги.

Я улыбнулся.

— Вот этим ты и привлекла его в Йорке. Своим боевым духом.

Тамазин выдавила из себя улыбку, в которой все еще ощущался горьковатый привкус.

— А не своим привлекательным личиком? Впрочем, оно уже далеко не привлекательное!