Седьмая чаша - Кристофер Сэнсом (2010)

Парень скептически усмехнулся и сразу словно постарел на десяток лет.

— Люди вообще верят всему странному и необычному. Это очень здорово, что я сейчас работаю у доктора Малтона. Он честный и разумный человек.

— Твой прежний хозяин умер?

— Да.

Пирс снял с полки одну из банок, открыл ее, и в нос мне ударила знакомая вонь снадобья, которое Гай уже однажды опробовал на мне. Ученик взял немного мази на кончик шпателя и принялся аккуратно наносить ее на мою зажившую рану.

— Его унесла оспа. Странно, но он даже не пытался лечиться зельями собственного изготовления. Наверное, сам не верил в их силу. Он просто лежал на кровати и ждал, когда оспа убьет его, что в итоге и произошло. Все готово, сэр, можете опустить рукав.

То, как спокойно, даже безразлично парень рассказывал о смерти своего бывшего хозяина, показалось мне отвратительным.

— У него была семья?

— Нет, только мы вдвоем — он и я. Доктор Малтон сделал для него все, что мог, но оспа — штука коварная. Иногда она убивает человека, иногда — щадит. Когда я был маленьким, от нее умерли мои родители.

— Мне очень жаль.

— С тех пор, как я живу здесь, доктор Малтон заменил мне и мать, и отца.

— Он говорит, что намерен помочь тебе выучиться на врача.

Пирс метнул на меня острый взгляд, вероятно гадая о причинах столь пристального интереса к его персоне. Он знал, что не нравится мне.

— Я очень ценю ту доброту, которую доктор Малтон проявляет по отношению ко мне, — сказал он после короткого замешательства.

— Да, таких добрых людей еще поискать надо.

Я встал.

— Спасибо за исцеление.

— Я рад, что вы выздоровели, — с поклоном ответил Пирс.

Когда я вышел из кабинета, ученик не последовал за мной.

Я вспомнил, как он подслушивал под дверью, когда мы с Гаем говорили об убийствах. Да, подумалось мне, Гай действительно добр к тебе, а вот ты к нему — нет. Ты холоден и расчетлив, как хищник. Каким-то образом ты обрел власть над моим другом, но я докопаюсь до истины.

Гай все так же сидел за столом и читал книгу. Он предложил мне стакан вина, осмотрел мою руку и удовлетворенно кивнул.

— Пирс свое дело знает.

— Я вот думаю, обладает ли он симпатией по отношению к тем, кого лечит? Без этого, как мне кажется, не может обойтись ни один врач.

— У него было мало возможностей развить в себе это качество. Его родители умерли, когда он был совсем маленьким, а мой сосед, аптекарь Хепден, больше заставлял его работать, нежели учиться.

— Пирс рассказал мне о том, как его прежний хозяин умирал. Мне показалось, что он не испытывает по этому поводу никаких чувств.

— Да, Пирс иногда может быть жестким, но я верю, что со временем он научится сочувствию. Я сам научу его этому.

— По его словам, ты заменил ему и мать, и отца.

— Правда? Он так и сказал?

Лицо Гая озарилось радостью, но тут же погасло. Он помрачнел.

— О чем ты думаешь? — осторожно задал я вопрос.

— Да так, ни о чем, — уклонился он от ответа и тут же сменил тему: — Я снова навестил Адама Кайта, и знаешь, мне кажется, улучшение налицо. Эта смотрительница, Эллен, уделяет ему много времени: заставляет его есть, учит содержать себя в чистоте, пытается отвадить от навязчивого желания молиться.

— Тебе известно, что раньше она сама была пациенткой Бедлама и ей не разрешено покидать его стены?

— Нет. — Гай был ошарашен. — Как странно!

— Она сама рассказала мне об этом.

— Эллен применяет в общении с ним одновременно и мягкость, и жесткость, и, знаешь, это дает эффект. Недавно он говорил, правда недолго, о самых обычных, повседневных вещах. Сказал, что погода становится теплее, что ему уже не так холодно. Но мне до сих пор не удается добиться от него внятных объяснений, почему он считает себя погрязшим во грехе. Мне, как врачу, интересно, что ввергло его в такое состояние.