Девушки из бумаги и огня - Наташа Нган (2019)

Толпа восторженно ревет. Мы с Майной молчим, но я краем глаза замечаю сияющее лицо Аоки, которая стоит на переднем краю платформы и тоже вскидывает в воздух кулачки. Для меня это зрелище подобно удару под дых.

Король делает шаг к осужденным.

– Вы проиграли, – коротко говорит он.

Но раньше, чем он успевает отвернуться, тот человек, которого удерживает охранник-волк, плюет ему в лицо.

Толпа издает животный рев, но Король остается бесстрастным. Его лицо не выдает ни малейшей эмоции. Он просто вытирает плевок со щеки и с непроницаемым видом возвращается на трон.

– Исполнители, приготовьте оружие.

Крокодил, волк и лиса вынимают из ножен катаны. Из толпы слышатся радостные выкрики. Клинки сверкают серебром в угасающем свете дня, их длинные рукояти украшены самоцветами. День переходит в сумерки. Солнце скрывается за стенами дворца, и эшафот освещает только пламя жаровен, бросая вокруг красные отсветы, напоминающие о вчерашнем пожаре. Ветер колеблет языки пламени, в воздухе стоит запах дыма.

Я плотнее запахиваю теплую накидку.

Палачи заносят катаны для удара…

Король поднимает руку.

– Бейте!

Я зажмуриваюсь, но на миг позже, чем следовало бы, и все равно успеваю увидеть, как сталь глубоко входит в спины осужденным, и этот образ отпечатывается на внутренней стороне моих век. Когда я открываю глаза, осужденные уже мертвы. Они, скорчившись, лежат бесформенными кучами, пронзенные клинками насквозь.

Восторженные крики вокруг оглушительны. Король что-то говорит, но сквозь шум толпы я не могу разобрать ни слова. И не могу оторвать взгляда от мертвых преступников, от рукоятей клинков, торчащих у них между лопаток, от крови, которая растекается под ними глубокими красными лужами.

* * *

Поздно ночью я прихожу в комнату к Майне. Она еще не спит, сидит на своем матрасе, словно дожидаясь меня. Она раскрывает объятия, и мы вдвоем забираемся под одеяло, крепко обнявшись, но даже тепла тела любимой недостаточно, чтобы меня перестало трясти, чтобы прекратился болезненный озноб, который мучил меня с момента казни.

Она нарушает молчание.

– Я узнала кое-что об осужденных.

– Что? – бормочу я, пряча лицо у нее на груди.

Голос ее кажется напряженным от сдерживаемых чувств, я не могу понять – от каких именно.

– Я узнала, что все они были связаны с королевским двором. В заговоре были замешаны многие представители Лунной и Стальной каст. В том числе и охранники.

– Почему Король ничего об этом не сказал?

– Потому что это означало бы для него признание своей слабости. Он показал бы всем, что уязвим даже в собственном дворце. Что даже при дворе есть те, кто отвергает его власть.

– Да, есть, – шепчу я, переплетая наши пальцы и поднимая голову, чтобы поцеловать ее. – Например, мы.

Когда я выхожу из ее комнаты, вокруг совершенно темно. Я иду в банный двор, чтобы умыться – мне кажется, что воспоминания о крови и взлетающих клинках прилипли к моей коже, как грязь, которую хочется смыть. Но когда я вхожу в ворота купальни, понимаю, что здесь уже кто-то есть.

Лунный свет выхватывает из тьмы очертания девичьих плеч, длинные пряди прямых волос. Девушка сидит у стены, содрогаясь от рыданий.

– Блю?

Она вздрагивает при звуке моего голоса. А потом вскакивает на ноги, быстро вытирая лицо рукавом.

– Уйди, Девятая, – шипит она, но ее обычный презрительный тон неубедителен из-за слез в голосе. Глаза у нее заплаканные, покрасневшие.

– Не уйду, – отвечаю я.

Она замирает.

– Я знаю, что ты меня ненавидишь, – продолжаю я, делая шаг в ее сторону. – И, если ты не заметила, я тебе тоже не пытаюсь навязаться в подруги. Но сейчас тебе плохо, Блю, а с болью лучше не оставаться один на один.

– Я не одна, – выплевывает она.

Я поднимаю брови, оглядывая купальню.