Девушки из бумаги и огня - Наташа Нган (2019)

– Извини. Я не знала, что ты умеешь общаться с призраками. – Наверное, это звучит жестоко, и я добавляю: – Может быть, Марико, твоя близкая подруга, могла бы…

– Не хочу, чтобы она видела меня такой, – быстро отвечает Блю.

– Но в том, чтобы быть расстроенной, нет ничего постыдного, – я осторожно протягиваю к ней руку, касаюсь плеча. Она не отстраняется, и я подхожу еще на шаг ближе. – Что случилось? Это из-за казни?

Она качает головой, не глядя на меня. А потом тихо – так тихо, что я едва могу ее расслышать – отзывается:

– Нет. Из-за нападения.

– Твой отец не пострадал?

С ее губ срывается резкий истерический смешок, нарушающий тишину. Он больше похож на собачий лай, и у меня от него по коже пробегают мурашки.

– О, мой отец в полном порядке, – горько отвечает она. – Правда, он не пытался проверить, в порядке ли я. Даже не спросил. До этого ему нет дела.

– Блю, я уверена, что ему есть до тебя дело! Он ведь твой отец…

– Он – мой отец, а я – просто пешка в его игре. Все, что для него важно – это придворная карьера. Сделать меня подарком Королю – всего лишь еще один ход, чтобы обеспечить себе повышение, – она умолкает и через несколько секунд продолжает прерывистым шепотом:

– Я – единственная из нас, чьи родители живут здесь, во дворце. И они до сих пор ни разу не попытались со мной встретиться.

– Я тебе очень сочувствую…

Блю стряхивает мою руку со своего плеча.

– Не нужна мне твоя жалость, Девятая! – Она отшатывается к стене, по ее щекам струятся слезы. – И только попробуй… только посмей кому-нибудь рассказать…

– Я не собираюсь никому рассказывать, – отвечаю я, намереваясь сдержать обещание. Но она пробегает мимо меня так стремительно, будто ждет, что я буду ее преследовать, и я остаюсь одна в зловещей тишине среди пустых ванн, только ветер шуршит в бамбуковой ограде.

Я вспоминаю слова Майны.

«Тьма скрывает свет, а свет скрывает тьму».

Похоже, я узнала, в чем источник тьмы в сердце Блю. Каким же может оказаться скрытый в ней свет?

Я думаю о том, что мне рассказывала о ее отце Ченна, и чувствую внутри давящую тяжесть при мысли, что, возможно, у Блю никогда по-настоящему не было отца.

Глава двадцать четвертая

Жизнь во дворце после казни постепенно возвращается в привычное русло. Хотя теперь нам запрещено покидать Бумажный Дом без эскорта – как минимум одной охранницы, а кроме того, повсюду слышны шепотки, тревожные слухи. Всех занимает один и тот же вопрос: кем были заговорщики, как они смогли проникнуть во дворец? Что было бы со всеми нами, если бы им удалось убить Короля? С наступлением зимы воздух становится ледяным, ветер обжигает щеки. Краски неба и земли выцветают, как тушь для каллиграфии, которую стирают с дощечки. Со времени казни атмосфера во дворце тяжелая, над ним словно нависла тень, предвещающая недоброе. Бело-серый пейзаж усиливает это ощущение – напоминание, что грядет еще немало смертей.

Но все же в моем маленьком безопасном мирке Бумажной Девушки смерть кажется чем-то далеким. С усилением мер безопасности в Женском Дворе нам всем настоятельно рекомендовали не покидать своих комнат после наступления темноты. И, что еще лучше, Король вот уже целый месяц не вызывает никого из нас к себе. Нам сказали, что он чрезвычайно занят поисками прочих заговорщиков и работой над каким-то новым грандиозным планом. Но я подозреваю, что эта работа заключается в ежевечернем распитии огромных кувшинов саке. Дни становятся короче, ночи – длиннее, и это дает нам с Майной дополнительное прикрытие, чтобы по ночам проводить друг с другом как можно больше времени и предаваться любви.