Девушки из бумаги и огня - Наташа Нган (2019)

Ничего на свете я не желаю так отчаянно, как сбежать из дворца куда угодно, как можно дальше. Вернуться домой. Но всякий раз, стоит мне хотя бы подумать об этом, угрозы генерала Ю звенят у меня в ушах. А вместе с ними звучит удар дубинки стражника, проламывающий череп рабыни на мосту, и я говорю себе, что попытка бежать приведет только к одному: у меня просто не останется дома, куда можно вернуться.

* * *

Дни идут своим чередом, занятые дворцовой рутиной. Жизнь здесь – это череда ритуалов. Удивительно, как быстро я встраиваюсь в дворцовый ритм, будто мою прежнюю жизнь стерли губкой с дощечки для письма, и поверх написали новую. Занятия, дворцовые слухи, трапезы и церемонии… Я ни на миг не забываю своего намерения разузнать, что случилось с мамой, но у меня просто нет ни минуты свободного времени, чтобы этим заняться. К тому же я понимаю, что такое нельзя осуществить незаметно, и угроза генерала Ю снова и снова всплывает в моей памяти.

Каждый день начинается с утреннего звона гонга. Наши горничные встают еще раньше, чтобы наполнить для нас ванны и разжечь курильницы, и сладкий запах благовоний наполняет дом, постоянно витая в воздухе прозрачной легкой дымкой. Лилл провожает меня в бани, а после ванны облачает в простое кимоно или юкату из хлопка, зачесывает мне волосы назад и собирает их в тугой узел на макушке. Это наша повседневная прическа, хотя некоторые девушки – а именно Блю и Марико, что совершенно не удивительно – то и дело распускают волосы, когда мадам Химура не видит. Майна поступает иначе: она собирает в узел часть волос, а остальным позволяет свободно спадать на плечи, обрамляя лицо. Однажды я случайно услышала, как мадам Химура ее за это распекает.

– Зачем ты это делаешь? – спрашиваю я Майну однажды вечером, за тихим ужином в покоях госпожи Эйры.

Майна не оборачивается.

– Что именно? – холодно спрашивает она.

– Зачем ты так причесываешься? Ты же знаешь, что тебе за это попадет. – Почему-то я уверена, что у поведения Майны есть более глубокие причины, чем глупое тщеславие Блю и Марико. Майна, в отличие от них, не носится со своей красотой, принимает ее как данность и словно бы вовсе ее не замечает.

Майна чуть медлит перед тем, как ответить.

– Мой отец как-то сказал мне кое-что важное, – наконец говорит она. – Он сказал, что даже маленькие акты сопротивления лучше, чем совсем никаких. – Искоса взглянув на меня, она добавляет: – Ты в курсе, что сейчас держишь свои палочки для еды так, будто хочешь воткнуть их кому-нибудь в глаз?

Я поспешно поправляю палочки, не обращая внимания на смешки со стороны Блю и Марико.

* * *

После мытья, одевания и укладки волос мы завтракаем – обычно на завтрак у нас рисовые шарики, маринованные овощи и соленая рыба, а еще кусочки питахайи и манго. Потом утренние занятия. Уроки призваны отточить наши искусства нюй, от придворного этикета до каллиграфии и игры на музыкальных инструментах.

После того, как я опозорилась в Ночь Снятия Покровов, большинство наставников не ожидает от меня особенных успехов. Одна наша наставница сразу меня невзлюбила и постоянно это демонстрирует: госпожа Тунга, пышная дама с широко посаженными глазами, которая учит нас этикету. На этих занятиях мы учимся самому разному – от изящной походки, которая пристала Бумажной Девушке, до способа правильно опуститься на колени в узком кимоно. Госпожа Тунга обожает приводить меня в пример того, как не нужно делать. Она может заставить меня ходить по залу перед другими девушками со специальным грузом, зажатым между колен, и на моем примере объяснять остальным все возможные ошибки.