Royals - Рейчел Хокинс (2016)

Я в джинсах и в рубашке, которую выбрала для меня Глиннис – темно-зеленой, от которой не отказалась бы и Элли. И в сапогах – надо признать, они изящней, чем у Майлза. Кожа, облегающая мои икры, такая мягкая, что я постоянно подавляю желание погладить голенище.

Так мы стоим несколько секунд – я, мой поддельный бойфренд и дама, которая всё это устроила.

А затем Глиннис хлопает в ладоши и улыбается.

– Вот и славно, трам-пам-пам, – говорит она, и я сжимаю губы, чтобы не рассмеяться.

Я украдкой смотрю на Майлза, но он даже не улыбается. Более того, вид у него скучающий. Наверное, он привык к людям, которые разговаривают, как в детской книжке полувековой давности.

Потом я вспоминаю, как на секунду Майлз нарушил пространственно-временной континуум, став вдруг очень милым, и это так странно, что я немедленно встряхиваюсь. Вероятно, мне просто померещилось. Я волновалась из-за Изы, и у меня отказал мозг. Иных вариантов просто нет.

К тому же по дороге из клуба Майлз вел себя премерзко, и это перечеркнуло всю возможную симпатию.

– Вам нужно лишь проехать пару кругов по парку, конечно, не забывая улыбаться друг другу, может быть, даже посмеяться вместе…

– Британцы… – бормочу я, и, к моему удивлению, Майлз выдает какую-то живую реакцию.

Он не смеется, но издает сдавленный звук, который маскирует кашлем. Глиннис смотрит на нас. Брови у нее сегодня особенно выразительны; видимо, этот маскарад для нее важнее, чем я думала.

Очень серьезные брови.

– Фотографы сделают несколько снимков, потом мы как-нибудь еще разок свозим вас двоих в клуб к Себу, и всё будет тип-топ!

– Да? – спрашиваю я. – Люди увидят, как мы катаемся верхом и смеемся, и немедленно забудут, что минуту назад ставили тэг «Себ+ Дэйзи»?

Майлз смотрит на меня, подняв брови:

– У нас тоже будет тэг?

– Сокращенно «Мэйзи», – отвечаю я, и на сей раз он улыбается по-настоящему. Сверкая зубами и всё такое.

Выглядит неплохо. Хотя, возможно, ему это причиняет физическую боль.

Глиннис хмурится и достает телефон.

– Мы придумали тэг «Дайлз», но «Мэйзи» лучше. То, что надо.

Она что-то набирает, а я снова смотрю на Майлза, и наши взгляды встречаются. Как тогда в клубе, между нами… проскакивает искра. Короткое взаимопонимание, которое кажется необыкновенно приятным. Тем более что оно исходит от фарфоровой статуэтки, которую какая-то злая ведьма превратила в настоящего мальчика.

– Вот так, – говорит Глиннис торжествующе, убирая телефон в карман изящного короткого жакета. – Продолжаем?

Я слышу, как лошади в стойлах ржут, бьют копытами, ну и вообще ведут себя как положено лошадям. Теперь самый подходящий момент, чтобы сказать, что я никогда не ездила верхом… но я медлю.

– Зачем нам кататься для фотографов? – спрашиваю я. – Разве нельзя им просто позвонить? Если не ошибаюсь, так делают в Голливуде. Мы можем пойти завтракать, и пусть фотографируют нас там. За завтраком гораздо сложнее покалечиться. Если только ты не перестанешь делать такое лицо, – говорю я, обращаясь к Майлзу. – Иначе я за себя не ручаюсь.

– А что не так с моим лицом? – интересуется Майлз и делает именно Такое Лицо.

Он задирает подбородок и сжимает челюсти, и у него делается вид заправского угнетателя крестьян. Я указываю пальцем.

– Вот это.

Гневно взглянув на меня, Майлз подходит ближе.

– Я всегда так выгляжу.

– Сочувствую.

Глиннис снова хлопает в ладоши.

– Так! – восклицает она. – Чем раньше начнем, тем раньше закончим.

Направляя меня к стойлу, она добавляет:

– В таких деликатных вещах лучше, если фотографы будут находить нас сами, а не наоборот. Так получится… правдоподобнее. А учитывая тонкость ситуации, правдоподобие нужно нам больше всего.

– Да, но лошади – не мой конек, – отвечаю я.