Узел - Оксана Сергеева (2020)

— Ты уже раз пострадал. Если бы с тобой снова что-то случилось, я бы не смогла жить с мыслью, что это произошло из-за меня.

— Мы об этом говорили, помнишь?

— Говорили. Помню. Послушай, — делаю паузу, концентрируя все его внимание на своих словах, — я согласна все обсудить, только давай договоримся не спорить о вещах, спорить о которых бесполезно и даже опасно.

— Как, например, то, что после всего этого ты продолжаешь поддерживать отношения со своими родителями.

— Этому есть объяснение.

— Какое?

Он смотрит на меня внимательно. Я замолкаю, чтобы перевести дыхание, и отвечаю после долгого и мучительно вдоха:

— Каждый раз, когда я их вижу, мне больно. Очень больно. Невыносимо. Но боль, это единственное, что у меня осталось от тебя. Это единственное, что все эти годы связывало меня с тобой. Я так и не смогла все обрубить… — последние слова падают почти неслышно.

— Я тебя понял, — с возмутительным спокойствием сообщает он.

— И все? — смеюсь я. Мое минутное уныние сменяется неожиданным весельем. — Я тебя понял? И все?

— Да. Теперь у тебя есть я, и можно прекратить это самоистязание. — Никита касается моей руки. Сначала поглаживает кончиками пальцев, потом крепко сжимает. Мне не нужны слова. Теперь нет.

— Раньше я частенько задумывалась… Она же моя мать, как она могла так поступить со мной? С нами.

— Зря задумывалась. Это вопрос не кровного родства, а всего лишь здравого смысла.

— Наверное, — киваю, соглашаясь с его веским доводом.

С этим трудно спорить. Да и не нужно. Мне уже давно все известно про мою семейку. Все ясно. Вряд ли родственнички смогут меня удивить. Отец совсем не предел мечтаний матери, поэтому она всю жизнь живет какими-то несбывшимися ожиданиями, компенсируя их чувством собственной значимости. Да, мать хочет быть значимой. Для всех. Для мужа, которого якобы только она сможет вытерпеть. Для детей, которые, чтобы заслужить ее любовь, должны быть слабыми и беспомощными. Потому что таких жалеют, таким помогают. А сильных не любят — с сильными конкурируют. Как признать, что твой ребенок умнее, сильнее? Что он хоть в чем-то тебя превосходит.

— Поехали домой? — предлагает Никита.

— Поехали, — соглашаюсь с удовольствием. Мне срочно нужна крепость. Я должна снова почувствовать себя в безопасности.

— Хочешь чего-нибудь? — заботливо интересуется он.

— Хочу. Тебя.

Первый раз мы обсуждаем мать. До этого говорили о чем угодно, только не о ней.

Таких, как Дёма, мать называла перспективными, то есть теми, с кем стоило развивать отношения. Леднёв ей сразу показался нестоящим, и шанса как-то проявить себя у него не было. Их знакомство началось со скандала, им же оно, можно сказать, и закончилось.

После той новогодней ночи мы с Никитой больше не расстаемся. Нас закручивает в воронку горячих чувств. Ни он, ни я не в силах противостоять этому смерчу. Леднёв все чаще остается у меня ночевать, а мне все труднее его отпускать. Сами не заметили, как стали жить вместе. Зря я думала, что секс ничего не решит между нами, к взаимопониманию мы приходим именно этим примитивным путем — через постель. Когда перегорают последние ссоры, утихают разгромные речи, наступает сладкое умиротворение. Мы злимся, ревнуем, скандалим, боремся с взаимными претензиями, но уже не можем друг от друга оторваться.

Мать является без звонка. От этого визита я не испытываю особой радости. Ее приход расценивается как вероломное вторжение на мою территорию. За прошедшие месяцы между нами ничего не поменялось. Короткие телефонные звонки, редкие встречи — вот и все общение. Поэтому меня ужасно раздражает, что мать по-хозяйски входит в квартиру. Слава богу, Никиты сейчас нет дома, но он может в любую минуту вернуться.

— Какой сюрприз, — непритворно удивляюсь. — Чего не позвонила?