Малуша. Пламя северных вод - Елизавета Дворецкая (2020)

– Нет. Но она сказала, что твои желания ей известны, а тебе известен ее ответ. Если ты осознал, в какую глубокую Фенрирову задницу загнал себя, то она советует тебе немедленно бежать в Ладогу и уйти за море первым же кораблем, который туда пойдет после таяния льда. На это она готова дать благословение, потому что не желает гибели родича. Но ни на что другое.

– Упрямая старуха! – Сигват в досаде стиснул плеть. – Тогда скажи ей вот что: я хотел поступить с ней честно, чтобы наш род не утратил почет и уважение. Но если она упрямится, то пусть пеняет на себя! Я обойдусь без нее, а она уже не будет королевой и матерью рода, а будет выжившей из ума вздорной каргой, до которой никому нет дела! Так и передай!

Торкиль слегка поклонился в ответ. Сигват вскочил на лошадь и уехал к Новым Дворам.

– Он что-то просил передать? – осведомилась Сванхейд, когда Торкиль вернулся в гридницу с вестью, что гость отбыл.

– Нет, госпожа. Ничего такого, что стоило бы повторять.

В тот же день Сванхейд позвала Бера и Мальфрид к себе в спальный чулан.

– Мы должны что-то делать, дорогие мои. Должны защитить себя и попробовать помочь этой несчастной земле. Мы послали к Ингвару в Ладогу, но пока гонцы доедут, пока Ингвар соберет людей и дойдет сюда, может оказаться поздно. Тогда я не знала, что наше собственное положение здесь становится опасно. Нам, я боюсь, придется где-то укрыться: в Ладоге или в Плескове. Как думаешь, – она посмотрела на Мальфрид, – ты сумеешь доехать туда благополучно?

– Нет, нет! – в испуге закричала Мальфрид. – Только не в Плесков!

– Но почему? – удивился Бер. – Доедем дней за семь, ну, за десять, чтобы тебе не очень утомляться. Там же все твои. Там твоя мать, отчим, Ута… Уж с ними-то…

– Нет, – Мальфрид даже побледнела от испуга. – Там же… Князь-Медведь. Он отнимет… моего Колоска. Я никогда в жизни больше туда…

На самом деле она боялась другого: все родичи в Плескове знают, от кого у нее родился Колосок, и эта тайна может как-нибудь незвначай впорхнуть в уши Беру или Сванхейд.

– Но только когда ему исполнится семь! Вы же так договорились!

– Его самого забрали в три года! А что если Князь-Медведь уже умер? Или передумал и захочет взять его сейчас? Нет, я в Плесков ни за что больше не поеду. Лучше в Ладогу. И туда ближе.

– Но кому-то, – Сванхейд посмотрела на Бера, – ехать в Плесков все равно придется. Мы попросим помощи у Судимера и Альдис. Она не откажет родной матери.

– Я съезжу, если ты желаешь, – согласился Бер. – Правда, Судимер припомнит мне, что мы не поддержали его прошлой зимой, когда он ходил на чудь, но… – он перевел взгляд на Мальфрид, – он сам знает, ради какого важного дела я задержался.

В дверь постучали.

– Госпожа! – раздался настойчивый голос Торкиль. – Прости, если мешаю… Но к нам с юга идет целая дружина.

Все трое разом встали с места. С юга – то есть со стороны Варяжска. Сигват решил занять Хольмгард? Эта мысль промелькнула в мыслях у всех троих, как если бы они в один голос высказали ее вслух. По лицу Бера было видно: он прикидывает, сколько человек можно вооружить и где их лучше расставить.

– Я послал в посад и к кузнецам, – продолжал Торкиль, когда все трое вышли в гридницу, – велел всем вооружиться и собраться.

– Я выйду первой! – заявила Сванхейд.

Внук и сотский – так называлась его должность, хотя целой сотни в Хольмгарде не удалось бы собрать, вооружи он всех ремесленников, – обернулись к ней.

– Я пойду первой и встану впереди вас всех! – повторила Сванхейд. – Пусть Сигват выйдет и своими руками меня зарубит. Если он это сделает, боги поразят его на том же месте. А если нет, то значит, в мире вовсе нет никаких богов!

Надев кожух и замотавшись в платок, Мальфрид вслед за всеми поднялась на вежу. Уже хорошо было видно дружину из пяти десятков человек – все пешие, впереди несколько конных, – что приближалась по льду Волхова со стороны озера.