Малуша. Пламя северных вод - Елизавета Дворецкая (2020)

– Нет, не все равно. Сигват для них лучше. Он родился здесь, он живет рядом, он женат на девушке из местных, и братья его, и сын его будет женат на местной. Он сидит с ними за столом, он пьет с ними из одного ковша на их богов. Если роды поссорятся между собой, он рассудит их, чтобы водворить мир. Если кто-то о себе много возомнит, он поставит его на место и поддержит закон и обычай. Он никогда не поведет их на вятичей, радимичей или еще каких-то йотунов Йотунхейма, о которых тут не знают и знать не хотят. Но если беда случится у них здесь, он узнает об этом немедленно, а не через два месяца. Чтобы явиться на помощь через полгода…

– Но здесь был посадник, и он делал все это для них!

– Повиноваться своему князю или киевскому посаднику – это совсем не одно и то же. Так что… – Велебран хлопнул себя по коленям, – если словене не вмешаются, это еще будет удача. Я слышал, тебя почитают в Перыни, – он бросил взгляд на ее стан и легонько прищурился, – если можешь, передай им туда, чтобы это дело лучше оставили нам, русам. Пусть сохраняют мир, а мы сами все решим.

Себя Велебран, наследник старинного рода Люботешичей, причислял не к словенам, а к руси. Отроком его увезли из дома против воли, но за минувшие годы он так прирос к русской дружине, что не отделял себя от нее, где бы ни находился – в Любече или на Волхове.

В тот же день хозяйская усадьба тронулась в дорогу. В крепких кожаных мешках мужчины вынесли содержимое ларей из спального чулана Сванхейд. Опасаясь, что Сигват все же займет опустевшее гнездо, полтораста лет олицетворявшее высшую власть на Волхове, Сванхейд вывезла сокровища и всю ценную утварь. Скотину пришлось оставить, кроме лошадей и части свиней и кур. Коров, овец и оставшуюся птицу раздали по дворам с правом пользоваться молоком и яйцами, а часть даже отвели в Гремятицу.

Мальфрид велела посадить Провору с Колоском с ней на одни сани. Ее накрыли большой медвежиной, она взяла мальчика к себе, и скоро он, сидя «как в домике», привалился к ее боку и заснул. Сейчас им следовало прятаться от любых взоров. А путь до Будгоща казался неблизким – приедут только завтра, ночевать где-то на берегу в веси придется.

Следовало благодарить богов за то, что Велебран оказался поблизости и поспешил на помощь бабушке и брату своего князя. Едва ли Сигват покусился бы на жизнь своей тетки и двоюродного племянника, не говоря уже о деве, носящей дитя Ящера. Но он мог бы пленить их, унизить, силой утвердиться в родовом гнезде. Теперь же возможность признания утекала у него из-под носа. Сванхейд обретала безопасность и давала понять: кто бы ни признал за Сигватом власть в Поозёрье, она отрекается от этого дела.

* * *

Прошел Медвежий день, потом вскрылся Волхов и сошел лед, а Сванхейд со своими домочадцами все жила в Будгоще. Будгощ, старинный городец в устье Шелони, лежал на пути от Волхова к Плескову, поэтому был хорошо знаком Беру, да и Мальфрид уже здесь бывала. Главный в своей волости, Будгощ был хорошо укреплен земляным валом и крепким тыном; внутри жили бояре и разная чадь, а вокруг располагались веси и пашни.