Малуша. Пламя северных вод - Елизавета Дворецкая (2020)

И вот они вошли – Сванхейд с мужской рубахой в руках, Бер и за ним Дедич только в портах и в белой свите на голое тело. Мальфрид лежала, держа ребенка у груди. Даже при лучинах было видно, что она светится от облегчения и радости. Стремительное рождение не принесло вреда ни чаду, ни ей самой; она сама еще не верила, но понимала: к чему дивиться чуду, когда в мир явилось божье дитя?

Она засмеялась, видя потрясенные лица двоих мужчин. Им не полагалось сюда являться и следовало уйти, пока слух о появлении Ящерова чада не разлетелся по Будгощу, но она была рада им. Ее переполняли гордость и счастье: она родила второго подряд здорового мальчика. Не зря она несла тяготы медвежьей берлоги: Князь-Медведь наделил ее священным даром, наиболее драгоценным для жены. И теперь ей очень хотелось показать свое чадо и Беру, который так много для нее сделал, и особенно тому, кому ее второй сын был обязан своим появлением на свет.

Бер остановился возле лежанки, а Дедич подошел к ней вплотную. Он смотрел то на нее, то на усердно сосущего младенца возле ее груди, и на лице его отражалось глубокое волнение. Мальфрид знала, что у него уже есть дети, но видно было, что это чадо для него особенное. Живой, истинный знак близости с божеством великой реки.

– У него все как у человека, – улыбнулась Мальфрид. – Ни чешуи, ни хвоста. Малец как малец. Миленький, правда? Смотри, какие пальчики!

– Давай завернем, раз уж он сам пришел, – Сванхейд разложила на лавке рубаху Дедича и взяла у Мальфрид ребенка.

Тот недовольно закричал, но, будучи завернут в рубаху, еще хранящую тепло отцовского тела, успокоился.

– Возьми его, – предложил Бер. – Я бы сам взял, если бы… Но если ты собираешься…

Он хотел сказать, что если бы Мальфрид было больше не на кого рассчитывать, то он сам взял бы ее ребенка на руки, принимая его под свое родственное покровительство и заступая место отца. Но, хотя об этом еще не говорилось вслух, родичам Мальфрид было ясно: Дедич намерен так и иначе сам быть отцом своему ребенку. Потому-то Сванхейд и обращалась с ним почти как с зятем.

Дедич вопросительно взглянул на Сванхейд: пока что новорожденный принадлежал только ее семье. Та кивнула и подала ему младенца.

Уже будучи отцом пятерых детей, Дедич привычно взял его, но Сванхейд видела, что его руки слегка дрожат.

Этой весенней ночью родилось необычное дитя. Земного отца у его не было – только божественный, и этому божественному отцу его еще покажут жрецы при стечении всего рода словенского. Там он будет наречен сыном Волхова и получит имя. Но все, кто сейчас находился в этой бане, кто был связан с новорожденным кровным родством, одинаково хотели закрепить его связь и с земным отцовским родом. Зная, как тяжело обошелся ее правнучке первенец, не имеющий отца, Сванхейд хотела, чтобы у второго ее праправнука отец был. Пусть об этом тайном обряде будут знать только они – трое родичей Мальфрид и сам отец «Ящерова чада».

– Господин Волх послал нам это дитя, – хрипло от волнения сказал Дедич, – но я берусь быть ему отцом в белом свете, дать ему все, что должен дать отец сыну. Сделать его наследником рода моего, чести и имения. И дать ему имя, когда настанет срок.

Он осторожно поцеловал младенца и передал его Мальфрид. Потом встал на колени, глядя, как она снова прикладывает дитя к груди.

– Да услышат тебя боги, – тихо сказала она.