Малуша. Пламя северных вод - Елизавета Дворецкая (2020)

– Если вы поддержите Улеба, мы призовем Сигвата и предложим ему уйти, не продлевая раздор. Если же он откажется… нам придется изгнать его силой. Двум князьям в земле словенской не бывать.

Обсудив дело, послали за Сигватом в Варяжск и предложили ему через день явиться на совет в Перынь, где священное место будет защищать всех участников и соперников. Никто, кроме ближайших соседей, кому было легко вернуться, не разъезжался, во всех постройках и дворах Хольмгарда гудел народ. Только глубокой ночью Бер и Дедич пробирались в девичью избу повидаться с Мальфрид. Она ждала их с нетерпением, желая знать, что говорят старейшины и что ее близкие обо всем этом думают. Решалась судьба земли словенской, к которой она уже так крепко приросла. В этой земле она видела родину своих детей, а значит, и свою тоже. Сколько ни носило ее по свету – из Деревов в Киев, из Киева на Волынь и в Плесков, – только здесь она ощутила, что боги земли приняли ее.

Но на пути к миру на Волхове стоял их родич – Сигват, сын Ветурлиди, внук Хакона. Двоюродный дядя и Бера, и Улеба. Укачивая в ночи Ящерово дитя, Мальфрид молча молила богов, чтобы хоть ради него не допустили пролития крови между родичами.

– Мать не хотела, чтобы я… – сказал Улеб, которого эти двое однажды привели с собой. Глядя на Мальфрид с ребенком на руках, он неизменно вспоминал о собственной матери. – Но как мы могли Сванхейд в помощи отказать? Если уж Сигват вас из дому выгнал, идти было надо. А чтобы княжить… – Он тяжело вздохнул. – Никогда я этого не хотел и сейчас не хочу. Мой отец князем киевским когда-то мог стать, и то не захотел. А уж он-то… я ему не в версту[22].

Мальфрид догадалась, что он имеет в виду Мистину, которого и сам почти всю жизнь считал отцом.

– Мало ли чего ты хочешь? – наседал на него Бер, явно уже не в первый раз ведя этот спор. – Ты родился сыном Ингвара, внуком Олава! Ты носишь имя твоего деда-конунга! Твой отец, то есть Мистина Свенельдич, дал тебе это имя, а значит, держал в уме, что когда-нибудь настанет день и ты сядешь на княжий стол! И твой другой отец, то есть Ингвар, позволил ему это, а значит, тоже думал, что когда-нибудь и ты сможешь ему наследовать. Твое имя княжеское – их воля, и она с тобой пребудет до самой смерти. Оба твоих отца были в этом едины!

– Экий ты бойкий! – невесело улыбнувшись, Улеб толкнул его в плечо. – Тебе надо было вместо меня родиться.

– Где кому родиться, решали норны, – без улыбки ответил Бер. – Но каждый из нас понимает свой долг. Ты – сын старшего брата, твой долг – сесть на княжий стол, раз уж этого желает род и вся эта земля. А я сын младшего брата, и мой долг – помочь тебе исполнить твой. Если будет надо, я тебя к этому престолу на руках отнесу.

Мальфрид тихо смеялась, чтобы не разбудить ребенка. Но не сомневалась: Бер сделает, как сказал. Она не знала другого человека, который был бы так же тверд в понимании своего долга перед родом.

– С Сигватом разобраться надо, здесь уж деваться некуда. Но боги, только бы он согласился миром уйти!

– Уйдет, – утешала его Мальфрид. – Не совсем же он сумасшедший, чтобы с вами биться, когда все словене вашу руку держат.

Но Улеб лишь вздыхал.

– Если бы только Сигват, – обронил он, уже собираясь уходить. – Есть ведь еще Святослав…

Он не хотел пророчить словенам беды, но в глазах его Мальфрид прочла надежду на понимание, которого только от нее одной Улеб и мог ожидать. И невольно вздрогнула. Из всех людей здесь только Улеб по-настоящему знал своего брата Святослава. И она тоже знала. Потому и понимала: одолеть Сигвата – это еще полдела. Последнее препятствие, как в сказаниях, будет труднее всех предыдущих.

* * *