Планировщики - Онсу Ким (2019)

Мохнатый воскурил благовония, налил в чашечку немного водки. Затем сделал два глубоких, в землю, поклона, обращенных в сторону печи, где покоились еще горячие белые кости. Около пяти минут он будто молился, закрыв глаза, тихо бормоча то ли слова прощения, то ли какую-то молитву. Потом обмакнул пальцы в чашку с водкой и обрызгал вход в печь и пространство вокруг столика. Рэсэн понятия не имел, откуда взялась эта траурная церемония. Пока Мохнатый не закончил с обрядом и не убрал коврик, Рэсэн сидел в сторонке и курил сигарету за сигаретой. Из-за дыма, пробирающего до самого нутра и вновь поднимающегося к горлу, заныл желудок.

Взяв длинный железный крюк, Мохнатый зацепил поддон и выкатил его из печи. От раскаленных костей старика и старого пса поднимался дымок. Если подумать, что всего лишь несколько часов назад старик и собака двигались, ходили по саду, улыбались, гавкали, то вид оставшейся от них горстки костей производил особенно печальное и жалкое впечатление. Мохнатый достал новые белые перчатки, надел их и большими щипцам принялся осторожно перекладывать кости старика в корзину. Закончив, спросил:

– А собачьи кости куда?

– Положите их вместе.

– Эй, да как же так можно? Кости человека и кости собаки…

– Для старика этот пес был подарком судьбы. Он был бы рад, если бы их положили вместе.

Мохнатый немного подумал и присоединил кости Санты к останкам его хозяина.

– Этот господин в бытность генералом изредка приезжал сюда. Но только не в военной форме. Всегда с иголочки одет, такой щеголь… – бормотал Мохнатый себе под нос.

Внимательно осмотрев поддон, он метелкой смахнул остатки пепла в корзину.

– Когда я умру, мое тело сожгут в этом крематории для животных. Таким, как мы, не дано отправиться в лучший мир, как всем нормальным людям, – сказал Мохнатый прочувствованно.

– Если мой труп привезут сюда, это уже будет большой удачей, – ответил Рэсэн.

– Да, будет большой удачей.

– Однако если вы, дядюшка, умрете, то кто кремирует ваше тело?

Вопрос Рэсэна привел Мохнатого в замешательство.

– И то правда. Как-то не задумывался об этом.

Ссыпав кости в металлическую ступу, Мохнатый начал их толочь. Он измельчал останки тщательно, осторожно растирал в пыль, следя, чтобы ни крошки не вылетало из ступы. Лоб покрылся капельками пота. Казалось, что кости уже обратились в муку, однако Мохнатый запускал руки в ступу, перебирал прах и, если попадались твердые частицы, снова брался за пестик.

Лишь минут через двадцать Мохнатый осторожно пересыпал прах в погребальную урну – кленовый короб, закрыл крышку, поставил короб на белый платок, связал концы крест-накрест и передал узел Рэсэну. Даже через стенки короба ощущалось тепло, идущее от праха старика и его собаки. Рэсэн поставил урну на кресло рядом с собой, достал из кармана конверт с деньгами и отдал Мохнатому. Тот вынул пачку банкнот и два раза тщательно пересчитал.

– Кассовый чек или расписка для налоговой не нужна? – ухмыльнулся Мохнатый.

– И это у вас шуткой зовется? – откликнулся Рэсэн.

– Заглядывай почаще. Тогда и мы заживем веселее. В последнее время вообще нет работы, хоть сдохни.

Мохнатый не уставал изображать страдальца. Рэсэн слабо улыбнулся ему, включил зажигание. Над горным отрогом поднималось солнце. Лучи коснулись лица, и Рэсэн вдруг ощутил, как спало напряжение и вместе с тем закружилась голова. Он положил руку на лоб и прислонил голову к стеклу. Видя, что машина не трогается с места, Мохнатый подошел и постучал в окно.

– У тебя все нормально?

Вздрогнув, Рэсэн посмотрел на Мохнатого, глаза у него словно запали.

– Если устал, поспи немного здесь, а потом уж поедешь.

Мохнатый смотрел озабоченно. Рэсэн помотал головой.

– Нет, надо ехать.