Планировщики - Онсу Ким (2019)

Рэсэн повторял номер удостоверения, когда под окном прошла группа смеющихся работниц. Их лица выглядели такими милыми и счастливыми. Взгляд Рэсэна остановился на невысокой круглолицей симпатичной девушке, которая выделялась из компании подружек раскованностью. Взахлеб смеясь, она изгибалась всем телом, хлопала по спине идущую рядом подругу и выкрикивала: “Ой, не могу, ой, сейчас умру от смеха! Ой, смехота!” Ее смех звенел в воздухе. Рэсэн высунулся из окна и наблюдал, как веселушки, дойдя до конца переулка, скрываются за фабричными воротами. И фабрика, поглотившая девушек, тут же представилась ему столь же милым местом, как шоколадная фабрика Чарли.

На следующий день Рэсэн отправился туда. Начальник отдела кадров производил впечатление человека жесткого и прямолинейного, словно родившегося именно для того, чтобы начальствовать на фабрике. Он взял резюме Рэсэна, внимательно прочитал все пункты и спросил:

– Средняя гуманитарная школа высшего уровня Кымсон?

Рэсэн кивнул.

– Но если ты окончил такую школу, почему не пошел в университет? Может, участвовал в каком-нибудь политическом движении?

Рэсэн улыбнулся. Какой университет? Он хотел сказать, что даже в начальной школе не учился, но почесал макушку и простодушно ответил, что плохо учился, поэтому не поступил.

– Насколько плохо?

– Был почти в конце списка по успеваемости. Но не самым последним.

– Почти в конце или в самом конце… какая разница? Даже если ты решил работать на фабрике, голова-то соображать должна. Сейчас с плохой головой толку нигде не добьешься. Да… Двадцать три года… В армии служил?

– Я освобожден от службы.

– Ну ты даешь! И голова плохо соображает, и со здоровьем проблемы… А чем занимался все это время?

Придя в замешательство, Рэсэн, запинаясь, ответил, что после окончания школы работал на стройках. Начальник недоверчиво смотрел на него. И Рэсэн начал бессвязно бормотать, что на заводе ему не понравилось, поэтому он пошел на стройку, но там, как оказалось, и денег было не скопить, и с одной стройки на другую надоело шастать, а сейчас он решил приобрести какую-никакую специальность и жить, добросовестно трудясь. Его прошиб холодный пот. Он чувствовал, что вот-вот вся его ложь рухнет. Однако начальник вдруг кивнул и улыбнулся.

– Вот оно как, оказывается, обстоят дела в строительстве. Молодых ребят подбивают идти на стройку, сулят хороший заработок, а выходит, ерунда это все. Бедолаги-то думают, что быстро скопят кругленькую сумму, однако выходит, что без стабильности неоткуда взяться деньгам. У нас платят меньше, чем в строительстве, но зато платят исправно, и выходное пособие выдают, и надбавку за сверхурочную работу, поэтому тот, кто работает добросовестно, тот и откладывать сможет. К тому же в воскресенье выходной, можно отдохнуть, расслабиться. Хорошо, да?

То, что Рэсэну представлялось само собой разумеющимся, начальник старался выставить преимуществом, и в конце он, как вылитый ударник труда – таких в семидесятые годы показывали в новостях перед кинофильмом, – похлопал Рэсэна по плечу и объявил:

– Ну что ж, давай поработаем!

– Рад стараться, – бодро отрапортовал Рэсэн, словно и сам уже обратился в ударника.

Рэсэна определили в третью бригаду – хромировать детали. Работа не требовала ни особых навыков, ни опыта. Ее можно было назвать даже примитивной. Следовало просто секунд на десять опустить в гальванический раствор отлитую металлическую рамку, вынуть ее, встряхнуть и поставить на просушку. Вопреки словам начальника, никакой смекалки не требовалось. С такой работой справилась бы и обезьяна после десяти минут тренировки. Однако от гальванического раствора воняло ужасно, и ходили слухи, что у хромировщика через какое-то время начинаются проблемы с кожей, от которых он будет страдать всю жизнь, а количество сперматозоидов будет уменьшаться с каждым днем, пока несчастный не станет бесплодным. Так что люди старались избегать этой работы.