Исчезновения - Эмили Мерфи (2019)

Я поворачиваюсь, и с первой страницы газетного листа на меня смотрит мое собственное лицо. Заголовок гласит «НОВАЯ ЖИТЕЛЬНИЦА ГОРОДА АЙЛА Куинн НАЦЕЛЕНА НА ЗВЕЗДЫ». На фотографии я бросаю одну из звезд прямо в снимок Элизы, размахивающей рапирой, словно мы готовимся к сражению.

Беру газету и по первому абзацу статьи могу определить, что она предлагает читателю драму маленького городка, историю, нацеленную на то, чтобы противопоставить нас друг другу, с явным подтекстом. Две девушки, которые хотят что-то доказать.

Неизменный фаворит против абсолютного новичка.

По фото видно, чью сторону приняла газета. Элиза стоит в мягком свете, который делает ее такой прекрасной, почти светящейся. На мне же слишком резкие тени, и я выгляжу так, словно вот-вот зарычу.

– Могли бы найти снимки и получше, – признает Фитцпатрик, озвучивая мои мысли. Я кладу газету назад так, чтобы скрыть фотографии, надеясь, что Уилл никогда не увидит ни одну из них. Когда Фитцпатрик отдает мне сдачу, шепчет:

– А я все равно поставил деньги на тебя.

– Спасибо, – говорю с удивлением, и от его слов в моих венах возрождается уверенность. – Придете на вечеринку Клиффтонов сегодня?

– Думаю, да. – Он протягивает мне через стойку биографию Шекспира.

– Я бы ее точно не пропустила, – говорю многозначительно. – Она будет из тех, что запоминаются.

Потом сжимаю книгу в руках и бегу домой.

Глава 46

5 марта 1943 года

Птицы замечают признаки бури раньше нас.

К тому моменту, когда мы только начинаем ощущать нависшую опасность, они уже улетели из гнезд и исчезли.

Я проскальзываю за стол в кафешке в переулке Коррандера, заполненной тем типом людей, которые слишком заняты поисками следующей дозы, чтобы интересоваться, кто я такой или что мы обсуждаем с Ларкиным.

Виктор открывает усеянное пятнами меню.

– Хочешь яичницу?

– Нет, – у меня болит голова, – что угодно, только не яйца.

Он заказывает бекон, я – тост (он оказывается подгорелым) и кофе.

– Думал, ты захочешь увидеть некоторых из наших потенциальных клиентов, – говорит он, кивая на посетителей кафе, и делает глоток кофе.

– Партнер.

Я изучаю людей вокруг нас. У них тяжелые веки, мертвые глаза и серая кожа. Они горбятся, сидя на обитых треснувшей кожей сиденьях, а стены пропитаны застарелым дымом. Люди, для которых в настоящем мире больше нет никакой красоты или обещания.

– Понимаешь, о чем я говорю, Стивен? – Когда Виктор улыбается, каждая черточка его лица становится острее, словно разбитое зеркало. Он передает конверт, набитый деньгами, под столом. – Даже та малость Спокойствия от служанки сработала. Отец безгранично благодарен. Нам нужно добыть еще.

– Он сработал? – спрашиваю. Кафе вдруг становится ярче. Стены очищаются от дыма. Успех. Слава. Эврика. Малкольм Клиффтон никогда не делал ничего такого большого и значительного. То, что я сделал, превосходит варианты. Я отвечаю Ларкину улыбкой и соскребаю почерневшую корочку с тоста.

– Завтрак за мой счет, – говорю, и он смеется.

– Я уже нашел еще одного, – говорит Виктор. – Он будет готов, как только у тебя в руках окажется побольше материала. – Он возвращается к газете. – Хорошо выбрали время: в эти выходные Турнир. Пока все отвлекутся.

Мой взгляд падает на первую страницу газеты. Я откусываю тост, и крошки с него, как черный снег, падают на тарелку.

Я сразу же давлюсь.

– Можно посмотреть? – Вырываю газету из рук Ларкина.

«АЙЛА Куинн» – кричит заголовок прямо на первой полосе.

– Это моя племянница. – Никак не могу прокашляться, кусочки тоста застряли в горле. – Я повсюду искал ее.

И все это время она была в Стерлинге. Последнее место, куда Джульет, как я полагал, могла бы отправить своих детей.

– Прости, что? – говорит Ларкин, прихлебывая кофе. – Ты – брат Джульет?

Я киваю.

Он качает головой.