Перо на Луне - Филлис Уитни (2011)

— А мне здесь нравится, потому что ты здесь, — нежно произнесла я.

Она почти не умела принимать ласку и потому быстро отстранилась. Мы вместе спустились вниз, и она убежала, словно испытывая облегчение, что избавилась от моего общества. Мне нужно было вести себя поосторожнее.

Когда я спустилась в сад, там меня уже ожидал Кирк.

16

Кирк тоже немного приоделся. Он выглядел совсем другим в серых слаксах, синем пуловере и куртке. Но удивительней всего было, что он сбрил усы — теперь я хорошо видела его рот. Довольно крупный прямой рот, уголок которого насмешливо вздергивался, когда его обладатель "читал" меня, как открытую книгу. От этой перемены я ощутила странное смущение. То, что мне так хотелось с ним обсудить, исчезло в молчании, которое я не знала, как нарушить.

Мы вышли из сада и сели в машину Кирка.

— Сначала мы заедем в Провинциальный Музей, а затем отправимся ужинать, — пояснил он, когда мы начали спускаться с холма к центру города. — Это замечательный музей, вряд ли ты будешь против чуть-чуть меня там подождать.

— Я не буду против, — сказала я.

Он объяснил, не отрываясь от дороги:

— Я предложил музею свои услуги, и, похоже, их заинтересовала моя квалификация.

Меня удивили его слова.

— А чем ты занимаешься? Я имею в виду, когда не работаешь на лесоповале, не сбегаешь в южноамериканские джунгли и не изображаешь из себя шофера?

Его улыбка, по крайней мере, оставалась такой же знакомой.

— Наверное, я медленно запрягаю. Мне нужно было многое перепробовать. Но у меня всегда были друзья-индейцы, и я уже давно интересуюсь их историей и культурой. Я много переезжал и внештатно работал на разные музеи, но главным моим интересом всегда оставалась Британская Колумбия и жизнь индейцев на ее территории, прошлая и настоящая. Когда до этого дойдет очередь, я думаю написать о них книгу.

Под внешним слоем скрывается еще один, а за ним еще, подумала я. И открывать их — интересное занятие. Теперь мне стало значительно комфортнее в его обществе.

— Ты собираешься писать о местных индейцах? — спросила я.

— Да, но это будет не социологическое исследование. Я собираю истории об индейских семьях, и особенно о молодежи. Старая культура во многом потеряна, и дети ищут другие пути — как везде. И только немногие — как, например, резчики тотемов — пытаются сохранить традиции, прекрасное и древнее искусство. Но чего хотят сегодня эти юноши и девушки? И насколько трудно им удовлетворить свои амбиции? Оглядываясь назад, к появлению здесь белого человека, мы видим не слишком радостную картину.

— И работа в музее тебе в этом поможет?

— Я надеюсь. Вероятно, я буду заниматься полевыми работами. И заодно мне будет на что жить, пока я пишу книгу.

Я подумала о состоянии миссис Ариес — оно могло бы сильно ему помочь.

— Твоя бабушка… — начала я.

— Я ничего от нее не хочу, — быстро ответил он. — Меня не волнует, что она делает со своими деньгами, если они не окажутся в руках Фарли Корвина. Только не через Элис. Он чуть не убил человека, и у меня нет сомнений, что он похититель твоей дочери.

Так замечательно было слышать, что он откровенно на моей стороне, однако его гнев на Фарли был так силен, что это меня беспокоило. Этот гнев мог легко вызвать насилие, а я не хотела этого для Кирка. Не для человека, которого я только что в нем открыла.

Я отвлекла его от мрачных мыслей о Фарли.

— В последнее время я иногда сижу с миссис Ариес и могу ее только пожалеть. Она ужасающе одинока. Сомневаюсь, что кому-то есть до нее дело, кроме Джоэла — и раньше еще Крамптон. Я все время думаю, как бы она отреагировала, если бы ты вошел к ней и открылся.

— Скорее всего, это бы убило ее на месте.