Расплата - Джон Гришэм (2020)

Под безжалостным солнцем у людей началось обезвоживание. Сколько бы у них ни было других проблем, главной мыслью стала вода. Жажда превратилась в главного демона. Тела реагировали, стараясь сохранить влагу. Прекратилось потоотделение и мочеиспускание. Слюна стала липкой, язык приставал к зубам и нёбу. От пыли и зноя сильно болела голова, мутилось зрение. Вода, между тем, была повсюду: в артезианских и просто колодцах вдоль дорог, в колонках у домов и сараев, в журчащих ручьях, через которые они переходили. Охранники, наблюдая за их страданиями, демонстративно долго пили из фляг и плескали освежающей водой на лица. Мочили платки и повязывали их на шеи.

Приблизившись к обгорелым руинам госпиталя номер один, они увидели людей в замасленных халатах и зеленых пижамах, которые не знали, что им делать и куда идти. Одни лишились ног и стояли на костылях, у других кровоточили раны. Госпиталь разбомбили несколько дней назад, и раненые до сих пор не могли прийти в себя. Увидев их, японский командир приказал построиться и присоединиться к колонне. И в этом случае помогать не дозволялось. Многие раненые, пройдя лишь несколько шагов, падали. Их спихивали с дороги и оставляли умирать.

Колонна наткнулась на пробку из японских танков и грузовиков. Ее свернули в поле, и людям велели сесть под палящим солнцем. Такой прием назывался «солнечной терапией» и многих довел до срыва. Насквозь прожаренный, один из американцев попытался незаметно глотнуть теплой воды из фляги, и это разозлило охрану. На пленных раскричались, стали их бить, отбирали фляги и выливали воду на пересохшую землю. Японец, опустошивший флягу Пита, швырнул ее обратно с такой силой, что оставил ссадину над его правым глазом.

Через час колонна возобновила движение. Прошли мимо исколотых штыками, истекающих кровью и умоляющих о помощи солдат. Мимо мертвых американцев. С ужасом смотрели, как из канавы вытащили двух раненых филиппинцев и положили на дороге, чтобы по ним проехали танки. Чем дольше они шли, тем больше попадалось по обочинам и в кюветах трупов. Пит удивлялся способности мозга свыкаться с жестокостями бойни и вскоре достиг такого состояния, что больше ничему не поражался. Жара, голод, лишения притупили эмоции. Но гнев кипел и требовал отмщения. Пит молился, чтобы настал такой день, когда он убьет так много японцев, сколько посильно человеку.

Он продолжал общаться с товарищами, ободрял сделать новый шаг, подняться на следующий холм, вытерпеть очередную пытку. Не надо сомневаться, настанет момент, когда их накормят и разрешат напиться. На закате их свели с дороги на поляну и там разрешили сесть и лечь. Не было никаких признаков воды, однако сам отдых на время освежал. Их ступни покрылись волдырями, ноги сводила судорога. Многие, рухнув, сразу заснули. Пит только задремал, как вспыхнул скандал: прибыла новая команда охранников, и они принялись избивать пленных. Приказали встать и построиться в колонну. Движение продолжилось в темноте – люди, хромая, шли, но не могли угодить японцем, требовавшим, чтобы они ускорили шаг.

В первый день марша Пит и те, кто находился с ним рядом, насчитали в колонне три сотни человек, но это число постоянно менялось. Одни падали и умирали, кого-то убивали, кто-то к ним прибивался, их колонна постоянно смешивалась с другими.

В какой-то момент – затемно, но точное время они не знали, поскольку часы отобрали японцы – их привели на поляну и велели сесть. Японцы тоже проголодались и решили поужинать. Поев, они двинулись между рядов пленных с ведрами воды и давали каждому по маленькому черпачку. Вода была теплой, с известью, но все равно восхитительной. Каждый получил по липкому кому риса. Отбивная с жареным картофелем была бы, конечно, вкуснее.

Доедая «угощение», люди услышали на дороге пистолетные выстрелы и вскоре поняли, что произошло. За колонной шел «взвод стервятников», приканчивавших всех, кто не мог двигаться вперед.