Расплата - Джон Гришэм (2020)

Пленных остановили на станции, где их ждали пять потрепанных товарных вагонов. Такие называли «Сорок или восемь». Грузовые вагоны двадцать футов длиной были рассчитаны на сорок человек или восемь лошадей, мулов или коров. Японцы набили в них по сотне пленных и, задвинув двери, оставили в полной темноте. Стоя плечом к плечу, несчастные начали задыхаться, стали стучать в деревянные двери, кричать, чтобы их выпустили. Температура быстро поднималась, и люди падали в обморок. Вентиляция отсутствовала, если не считать щелей между досок, куда стоявшие у стен пытались просунуть носы.

Охранники устроились на крышах, колотили в них винтовками и кричали:

– Заткнитесь, недоноски!

Вскоре вагон дернулся, качнулся и поехал. Пол под ногами бросало из стороны в сторону, и пленных стало рвать. Еда, которую час назад они так жадно пихали в рот, оказалась под ногами в виде вонючей массы.

Питу на ноги упал человек и закрыл глаза. Он хотел его столкнуть, но понял, что тот не дышит. Умирали и другие, но не всем хватило места повалиться на пол.

Когда поезд набрал скорость, охранники, чтобы пустить воздух внутрь, открыли двери вагонов. Люди пытались пробиться к ним поближе. Один выпрыгнул наружу и, приземлившись на груду камней, больше не двигался.

За трехчасовой путь поезд миновал несколько маленьких городков. Стоявшие вдоль пути жители кидали в открытые двери вагонов еду и банки с водой. Локомотивом управляли филиппинцы и снижали скорость, чтобы несчастным досталось как можно больше. Все, что прилетало в вагон, делили.

Наконец поезд достиг конечного пункта назначения, и пленные высыпали на платформу. Живым приказали вытащить из вагонов мертвых и сложить, как дрова, около рельсов. Состав поджидали десятки филиппинцев, но охранники отогнали их. Пленных отвели на соседнее поля для нового часа «солнечной терапии». К этому времени земля настолько раскалилась, что до нее было больно дотронуться.

Люди уже поняли, что их направляют в тюремный лагерь в Форте-О’Доннел, где условия должны быть лучше. Но предстоял еще семимильный путь, и было ясно, что не все его одолеют. Пит опасался массового убийства ослабевших, однако охранники изменили тактику и позволяли сохранившим силы помогать немощным. Только таких было мало, и пленные стали падать на первой же миле. Местные жители достаточно насмотрелись на подобные картины и прятали вдоль дороги воду и еду. Японцы отпихивали все в сторону и давили ногами, но чудо совершилось. Пит нашел банку с чистой водой и, пока не заметили охранники, осушил ее до дна. Он не сомневался, что обязан жизнью какому-то неизвестному филиппинцу. Когда перед ним упал человек, он подхватил его, просунул руку под мышку, велел держаться и вел все оставшиеся шесть миль.

Первый взгляд на О’Доннел пленные бросили с вершины холма. Перед ними раскинулись обнесенные блестящей колючей проволокой зловещие постройки. Грозные сторожевые башни гордо украшали японские флаги.

Пит хорошо запомнил этот момент. Если бы он знал, какие ужасы поджидают его в тюрьме, бросился бы опрометью с дороги и бежал бы, как сумасшедший, пока его не настигла бы пуля.

Глава 27

До войны О’Доннел использовался как временная база для насчитывающей примерно двадцать тысяч военнослужащих дивизии филиппинской армии. С минимальной перестройкой японцы превратили его в свой крупнейший концентрационный лагерь. Он занимал площадь в шестьсот акров рисовых полей и лесов и был разбит на несколько больших квадратов. Те, в свою очередь, подразделялись на линии бараков и зданий – одних разваливающихся, других недостроенных. После падения Батаана сюда поместили около шестидесяти тысяч пленных, включая десять тысяч американцев. Не хватало воды, туалетов, медицинских пунктов и коек для больных, печей и провизии.