Воспоминания о будущем - Анастасия Сычёва (2020)

Я согласно кивнула, Анабелл сохраняла молчание, а Хогарт махнул рукой, обращаясь к остальным присутствующим:

– Продолжайте!

На сцену поднялись несколько человек для следующего акта, а мы, следом за режиссёром, вышли из зала.

Кабинет Хогарта оказался небольшим, но обставленным добротной мебелью. На письменном столе был завал из бумаг, а сбоку скромно стояла пузатая бутылка бренди и пара бокалов. Судя по количеству остававшегося в ней напитка, директор был не прочь сырым английским вечером принять добрый глоток горячительного.

– Я смею надеяться, что вы обдумали мои слова, мисс Барнс, – обратился ко мне Хогарт, тщательно прикрыв за собой дверь.

– Ну не знаю, – иронично вставила Анабелл, глядя на меня. – Если у вас такие концерты, как сегодня, проходят регулярно…

Директор только махнул короткопалой рукой.

– Маргарет – великолепная актриса. Невероятно талантливая. Для нашего театра огромная удача, что она играет у нас. Мне очень жаль, что ваше знакомство с нашим театром началось именно с этой пренеприятной сцены. Но, как у всех талантливых людей, у Маргарет свои… привычки. Ни одна премьера у нас не обходилась без скандала во время репетиции. Таким образом она настраивается, готовится к роли, – последние слова он произнёс с неким благоговением.

Путешественница тихо фыркнула, но директор всё равно её услышал и пожал плечами.

– Все привыкли и просто терпят. Гроверу – нашему ведущему актёру – конечно, приходится тяжелее остальных, потому что именно ему чаще всего адресованы её нападки. Но у него свои особенности, и нам – простым смертным – остаётся только смириться.

– Мистер Хогарт, – решила перейти к делу я, – ваши вчерашние слова меня заинтересовали. Однако прошу вас принять во внимание, что я по-прежнему связана светскими условностями, и время, которое я могу провести здесь, весьма ограничено.

– Я всё прекрасно понимаю, мисс Барнс, – на этот раз директор театра выглядел вполне серьёзным. – Разумеется, я приложу все силы для того, чтобы наше сотрудничество вышло как можно более плодотворным.

Он так и сказал – «сотрудничество», и я взглянула на него внимательнее. Интересно, всё это театрально-манерное поведение – это просто маска? Так сказать, издержки профессии?

– Итак, – Хогарт предложил нам присесть и сам расположился за письменным столом. – В театре мы стараемся чередовать серьёзные, трагические пьесы с бытовыми, комическими пьесками. Но сейчас у нас, если можно так выразиться, «трагический период», и мы ставим пьесу французского драматурга Расина «Федра».

– Я её читала, – бездумно отозвалась я, даже не вдумываясь в собственные слова. Анабелл бросила на меня предупреждающий взгляд, у директора удивлённо приподнялись брови, а я прикусила язык. М-да, и не объяснишь ведь, что через сто тридцать лет Расин будет обязательным к прочтению в курсе зарубежной литературы…

– Что ж, – прервал режиссёр затянувшееся молчание, решив не заострять на нём внимание, и снова вытер лоб платком. – Превосходно. Премьера уже состоялась, хотя мы собрали, к сожалению, далеко не такой полный зал, как нам бы того хотелось. Даже некоторая скандальность постановки не помогла… Маргарет Уилфред – наша звезда, но до лавров Сары Бернар она, конечно, не дотягивает… Сама по себе пьеса весьма психологична и, по мере развития, страсти в ней всё больше накаляются. Мне кажется, что ваше, мисс Барнс, выступление в антракте смогло бы довести напряжение до ещё более высокой точки. Разумеется, при тщательно подобранном репертуаре.

Он замолчал, ожидая от меня какой-то реакции, но я лишь кивнула.

– Понимаю.

– Репетиции проходят с утра и днём, и, насколько я могу судить, именно на них вы сможете приезжать без особых проблем.