В серой зоне - Адриан Оуэн (2020)

Я быстро «стер» мысли о доме. Я сам просил участников экспериментов «расслабиться и ни о чем не думать» раз, наверное, тысячу, не меньше. И только сейчас понял, как же смешно звучит: «Ни о чем не думайте». Разве такое возможно? Даже расслабившись, мы о чем-нибудь думаем: строим планы, решаем, какие купить продукты, вспоминаем, какие совещания запланированы на работе.

Меня много раз спрашивали: «Говорят, человек использует только десять процентов мозга. Это правда?» Понятия не имею, откуда взялась эта нелепая идея. Нет, неправда! Тем не менее очень многие каким-то образом об этом услышали и теперь донимают расспросами и меня, и других нейробиологов. Достаточно взглянуть на экран монитора при ПЭТ-сканировании с использованием фтордеоксиглюкозы (ФДГ), которая маркирует базовую активность мозга, и вы увидите, что мозг – весь мозг! – работает постоянно. Всегда. Некоторые его участки становятся более активными, когда вы размышляете о чем-то или делаете определенные вещи, но даже если вы просто «расслабились и ни о чем не думаете», весь ваш мозг по-прежнему активен.

В выражении «использовать лишь десять процентов мозга» смысла не больше, чем в словах «ни о чем не думайте». Однако именно это я должен был сделать, лежа в сканере и прислушиваясь к голосу Мартина.

Я вообразил, что лежу на пляже в Австралии с закрытыми глазами. Представил, как солнечные лучи греют мое лицо, и попытался сосредоточиться на мысленной пустоте. Попробуйте ни о чем не думать хотя бы несколько секунд, и сами поймете, как это сложно. Наш разум похож на колибри – постоянно бьет крылышками, перелетает от одной мысли к другой, и остановить этот полет невозможно. Именно поэтому, наверное, здоровому человеку так сложно понять, каково это – быть в вегетативном состоянии. Думать «ни о чем»? Мы никогда ничего подобного не испытывали. И никогда не испытаем. Только не по эту сторону серой зоны.

– Ваша мать еще жива?

Голос Мартина вернул меня с теплых золотых пляжей. Какое облегчение – снова услышать человеческую речь. Я мог вернуться (мысленно) в дом, который оставил всего тридцать секунд назад, стоя у кухонного окна и размышляя о дороге в сад. Парадокс: представить что-то гораздо проще, чем не представлять ничего. В реальном мире, чтобы что-то сделать, нужно приложить усилия. А в мысленном мире – все наоборот. Мы всегда настороже, следим за окружающими, что-то ищем, чего-то избегаем. Так мы устроены. И без усилий отключить этот режим невозможно.

Мы с Мартином повторили процедуру пять раз, переключаясь между ответом на вопрос о моей матери и отдыхом на пляже. Это заняло ровно пять минут, а потом сканирование завершилось. Шум, к моему облегчению, стих. Однако меня терзали вопросы. Что с экспериментом? Удалось ли мне пообщаться с внешним миром, используя только свой мозг? Я едва сдерживался, чтобы не выскочить из сканера.

– Ну как, ответ есть? – выпалил я в надежде, что Мартин меня слышит.

Терпеть не было сил. Однако я был в ловушке, в птичьей клетке, далеко от мониторов.

Молчание. Я весь извелся.

– Сработало? – крикнул я.

Опять тишина. А потом в наушниках затрещало.

– Ваша мать покинула этот мир.

Я не верил своим ушам.

– Ты уверен?

– На сто процентов! Ясно как день. Ваша парагиппокампальная извилина зажглась, точно новогодняя елка. Значит, что вы воображали, будто гуляете по дому, то есть отвечали мне «нет». Правильно? Ваша мать умерла?

Я и представить не мог, что, услышав однажды слова: «Ваша мать умерла», расплывусь в счастливой улыбке.

– Давай повторим! – в восторге крикнул я. – Задай мне другой вопрос!