В серой зоне - Адриан Оуэн (2020)

Предложение Одри высветило очень важную проблему. До сих пор мы задавали вопросы, ответить на которые можно простым и окончательным «да» или «нет» и ответы на которые можно проверить, поговорив с родственниками пациента после сканирования. Вопросы вроде: «У вас есть брат?» вполне определенные. Брат или есть, или его нет. Ответ на такой вопрос можно узнать, поговорив с родственниками пациента. А вот вопросы вроде: «Вы любите пиццу?» – совсем другого рода. Да, я люблю пиццу с грибами, а пепперони не очень. Сам бы на такой вопрос ответил: «Смотря какую».

Кроме того, мои предпочтения в выборе пиццы не являются неопровержимым фактом, в отличие от, например, наличия или отсутствия брата. В конце концов мы решили спросить Джона, как звали его отца, а также, куда он перед аварией ездил в отпуск. Ответы на эти вопросы выяснили у родственников Джона, и Одри вернулась к сканеру.

Так дело и шло. Команда Стивена в Льеже сканировала пациента, а я консультировал их из Лондона – впервые в истории мы общались с пациентом, который был объявлен клинически вегетативным. Когда Мартин завершил анализ данных, выяснилось, что Джон ответил правильно на все пять вопросов. Невероятно, но он рассказал, что да, у него есть братья; нет, у него нет сестер; да, его отца звали Александр; и нет, отца звали не Томас. Он также подтвердил, куда ездил в отпуск до травмы – в США.

Оставалось время еще на один вопрос. И мы подумали, а не сделать ли шаг вперед? Не задать ли вопрос, ответ на который мы проверить не сможем, но который, вероятно, изменит жизнь Джона. Глядя на юношу в сканере из окна комнаты управления, Мартин, Одри и Мелани придумали такой вопрос. Они решили выяснить, не больно ли парню. Если Джон последние пять лет страдал от боли, появился наконец шанс узнать это и, возможно, даже что-то предпринять. Мелани по телефону обратилась к Стивену за советом. Стивен входил в местный комитет по этике, и у него накопился опыт принятия подобных решений.

– Спроси его, хочет ли он умереть, – посоветовал Стивен. Мелани не поверила своим ушам. – Вы уверены? Может, лучше узнать, не больно ли ему?

– Нет! – Стивен отвечал очень уверенно. – Спроси, хочет ли он умереть.

Мучительный момент. Мы сами решились на этот шаг. И теперь в ужасе раздумывали. Что, если Джон ответит «да»? Как нам тогда поступить? И если он ответит «нет», поделать ничего нельзя, мы просто будем знать желание пациента, и все.

Никто из нас, включая Стивена, не успел обдумать моральную головоломку, к которой нас подтолкнул этот вопрос. Почти десять лет я работал над тем, чтобы добиться осознанного ответа от запертых в серой зоне. И теперь, когда результат всех моих трудов был столь близко, я и понятия не имел, что же делать. Я даже не был уверен, стоит ли вообще задавать вопрос! Однако в Льеже всем заправлял Стивен, и он так решил. Подозреваю, он знал, как важен ответ – видимо, именно об этом хотели бы спросить Джона родственники.