Берди с сожалением подчинилась. Как и Дуглас, она обожала котлеты из лосося.

В половине пятого Берди стояла у окна гостиной в квартире экономки и смотрела в сад. Небо затянули тяжелые тучи. Ни один листок не шевелился. Похоже, собиралась гроза. Несколько кошек занимались своими делами: ловили насекомых и ящериц, дремали на теплых каменных ступенях. К счастью, Макс работал в кабинете и ничего этого не видел. Берди испытала облегчение, а в следующее мгновение осознала, что помешательство уже близко. Она засмеялась, вышла из комнаты и, чтобы доказать собственную независимость, отправилась навестить Мэй.

Вьетнамка сидела возле туалетного столика в той же одежде, в которой недавно позировала Бервин, и надевала мягкие черные туфли. Маленькие сандалии валялись рядом. При виде Берди точеные губы изогнулись в улыбке лишь настолько, насколько требовала вежливость.

– Макс работает, – произнесла Мэй. Миндалевидные глаза скользнули вверх и вниз, оценив джинсы, потрепанные тапки и голубую футболку.

– Знаю, – кивнула Берди и улыбнулась, изображая дружелюбие, которого не испытывала. – Просто захотелось с кем-нибудь поболтать.

Не поддавшись на обман, Мэй снова занялась туфлями и бесстрастно промолвила:

– Уэнди в своей комнате. Дугласа нет дома.

– Его никогда нет дома, – жизнерадостно заметила Берди. – Интересно, куда он ездит?

– У него есть женщина.

– Правда?

Мэй быстро, по-кошачьи зевнула.

– Мне так кажется. – Трудно было понять, скучает она или утомлена. – Макс говорит, что нет. Но Макс… Он думает, что Дуглас женится на тебе. – Взгляд опять скользнул вверх и вниз. На сей раз улыбка была искренней. Мэй посмотрела на часы. – Пойдешь купаться? – спросила она многозначительно. Ей явно хотелось, чтобы нежданная посетительница поскорее ушла.

Берди ощутила неловкость и подчинилась. Едва она успела спуститься до середины лестницы, как послышался звонок, а следом раздался голос Уэнди – она звала ее к телефону. Берди вернулась, вошла в комнату и увидела Уэнди сидящей на кровати в окружении фотографий, с трубкой в руке.

– Это Иза. Спрашивает тебя, – прошипела она, зажав ладонью микрофон. – Кажется, в приличном состоянии. Хочешь…

Берди взяла трубку. Иза начала беседу чрезвычайно учтиво. Удобно ли разговаривать? О, хорошо, она так и подумала. Так вот, насчет автобиографии Макса. У нее скопилась целая куча полезной информации: фотографии, документы и даже вырезки из газет. Может, Берди придет и посмотрит? Сейчас? Ее это вполне устраивает. Кошек уже накормила. Насчет Уоррена волноваться не нужно. Заперся в садовом домике. Пьет, наверное. Кажется, Макс прав на его счет: придется уволить. Значит, Берди придет? Хорошо. Пусть позвонит в калитку. Иза поставит чайник.

Без десяти пять Берди сидела в гостиной Изы Траби в окружении четырнадцати кошек. Тринадцать застыли подобно маленьким сфинксам на обитых яркой тканью стульях, мягких табуретках, прекрасных старинных коврах и не мигая уставились на гостью. Четырнадцатая кошка – огромная, белая, пушистая – по какой-то неведомой причине прониклась к Берди особым доверием, забралась на колени и замурлыкала, противно возя лапами по ногам. Весила она около тонны и генерировала огромное количество тепла.

– Мечтаю завести павлинов, – призналась Иза. – Но кошки могут создать птицам проблемы.

Да, создавать проблемы кошки умели. С павлинами или без. Берди пошевелила ногами, пытаясь лишить кошку комфорта, однако та мурлыкать не перестала и лишь поерзала, устраиваясь всерьез и надолго. Животное было таким большим, пушистым, белым и мягким, что, несмотря на активность, казалось нереальным. Берди с неприязнью вспомнила популярные в детстве сумки для пижам – такие же мягкие и пушистые, – только сейчас сумка была набитой кирпичами.

– Твинки! Моя прелестная девочка! – заворковала Иза неестественным фальцетом.

Кошка презрительно прищурилась.