Никогда тебя не отпущу - Чеви Стивенс (2018)

Пока она отвлекается на Ангуса, я оглядываю двор, отыскивая следы, но всю ночь шел снег, и земля покрыта его свежим слоем.

Мы поднимаемся на крыльцо, и Маркус говорит:

– Я проверял ваш кран на улице, убедился, что он перекрыт. На этой неделе было холодно.

Я поставила котел на низкую температуру, но меня все же обдает ледяным сквозняком, когда мы заходим внутрь, а еще каким-то запахом гнили. Маркус смотрит на меня.

– Ты чувствуешь это? – говорит он.

– Наверное, я оставила мусор под раковиной.

Я открываю панель сигнализации. Ангус запрыгивает в прихожую, находит свой мячик, закатившийся в угол, и возится возле наших ног, неистово визжа. Софи проскальзывает мимо меня, направляясь в дом.

Красная лампочка сигнализации не мерцает. Я замираю с пальцами, зависшими над клавиатурой.

– Что-то здесь не то. Сигнализация выключена.

Ангус гонится за Софи, его когти цокают по полу. Через секунду я слышу его лай. Я оборачиваюсь. Я никогда не слышала, чтобы он так лаял – так низко и истошно, что я начинаю дрожать. А потом кричит Софи.

Я бросаю сумку и ключи и мчусь на ее голос, Маркус бежит за мной. Мы заворачиваем за угол коридора и видим Софи, которая, прислонившись к стене, продолжает кричать, глотая слова, – я ничего не понимаю. Ее искаженное паникой лицо кажется белым в тусклом свете коридора. Ангус визжит и кружится вокруг чего-то на полу. Запах становится сильнее. Он просто ужасен.

Я поворачиваю выключатель рядом с собой, и в помещении вспыхивает свет. Это Эндрю.

Глава 30. Линдси

Я узнаю эту комнату в полицейском участке. Столы, раскрашенные под дерево, светло-зеленые бетонные стены, больничные цвета. В стенах такого цвета никогда не происходит ничего хорошего. Здесь я сидела с Паркер и заполняла документы на охранный ордер. Такое чувство, что это было очень давно.

Софи с Маркусом сидят в другой комнате, дают показания. Как же мне больно оттого, что Софи приходится проходить через это без меня! Я умоляла, настаивала, чтобы полицейские разрешили мне остаться с ней, но они заявляли, что должны поговорить с нами по отдельности. В моей голове все еще звучит ее крик в тот момент, когда она нашла Эндрю, я все еще вижу тот ее ужасный, мучительный взгляд. Она не упала на колени, не прикоснулась к нему. Лишь застыла в коридоре и смотрела на него, прижав руки к губам. Я обняла ее, прижала к себе. Как бы я хотела, чтобы она не видела его таким…

Застывшая кровь вокруг его головы пропитала дубовую древесину и высохла, став почти черной. Одна его рука словно тянулась к чему-то, она была такой белой, как маски на Хэллоуин. Его правая нога была как-то странно подвернута – сломана? Я хотела подойти и выровнять ее, но лишь закрыла глаза и крепче прижала к себе Софи.

Маркус набрал 911, и через минуту приехала полиция. Мы ждали снаружи, дрожа от холода, ни слова не говоря. Маркус то протягивал ко мне руку, чтобы прикоснуться, то теребил плечо Софи. Ангус сидел рядом с ней, тихо поскуливая.

По дороге в участок Софи смотрела в окно пустым взглядом, дрожа всем телом. Она была в шоке, забралась в свой кокон, надеюсь, хоть как-то спрятавшись в нем от этого ужаса. Я помню, как все казалось чужим, когда умерли мои родители, чужим и нереальным, пока все не встало на свои места. Я должна отвезти ее домой, должна быть рядом с ней, когда она сорвется.

– Вы в порядке? – спрашивает Паркер.

Сегодня на ней голубая блузка, длинная черная юбка в обтяжку и обувь на высоких каблуках, но она не выглядит менее официально.

– Да. Думаю, что да. Здесь холодно.